О темном фэнтези
Автор: Андрей КаминскийПосле нескольких дней напряженного ожидания я, наконец, получил извещение, что мой рассказ "Рок над Лонгорией" одобрен администрацией и принят на конкурсе темного фэнтези "Эпоха теней".
За обложку и за прическу особое спасибо Мари Пяткиной 
Так уж получилось, что если я пишу фэнтези, то оно почти всегда "темное". Даже если это фэнтези традиционно помещаемое к иным поджанрам, - вроде той же Хайбории, - оно все равно получается куда мрачнее, чем то, как обычно пишут "про Конана". Даже если я пишу формально в ином жанре, - вроде НФ или АИ, - в итоге все равно получается ТФ. Так что, новичком в этом жанре я себя не считаю. И тем не менее, определенные опасения касаемо того, попаду я на этот конкурс или нет, у меня имелись - по ряду причин. Коротая время в прочтении рассказов, уже прошедших отбор и получивших счастливый статус участника, я заметил, что многие участники пишут не совсем так, а то и совсем не так, как я привык видеть этот жанр. Не могу сказать, кому это больше в упрек - им или мне, - поэтому будем считать, что никому, что это просто наблюдение.
"Чукча не читатель, чукча писатель":
честно скажу, что ТФ мне приятнее писать, нежели читать, так что я могу и не знать каких-то мэтров жанра. И тем не менее Ниже я выложу свою пятерку авторов и произведений, на мой взгляд, лучше всего писавших или пишущих в данном жанре и тех, что стали для меня определенным эталоном .
5. Говард Филлипс Лавкрафт "Сомнамбулический поиск неведомого Кадата"
При всей моей любви к данному автору и вообще "Мифам Ктулху", данное произведение занимает только пятое место. Жанр в те времена еще толком не оформился, можно ли это считать фэнтези - вопрос дискуссионный, оно скорее походит на сказку, да сама повесть по своему тону заметно "светлее" многих произведений Лавкрафта. Но есть нюанс - в ряде случаев эта повесть пересекается с другими рассказами ГФЛ, раскрывающим подоплеку кой-каких моментов и представляющих повесть в куда более мрачном свете. Ну общая атмосфера обреченности, бессилия человечества перед Великими Древними - все это присутствует в "Кадате", пусть и в более смягченном виде, нежели в других рассказах "Старого Джентльмена".
4. Майкл Муркок, "Эльрик из Мелнибонэ" - лет так в 14 мне попала в руки книжка, где была размещена только первая и последняя книга цикла - и на долгие годы для меня это стало образцом "темного фэнтези".
Особенно меня впечатлил финал заключительной книги - мало какой "хоррор" производил на меня столь сильное впечатление, как этот шедевр. Потом я почитал иные книги цикла, в том числе и те, где Муркок переходил по сути на самопародию, а также другие вещи Муркока - и других авторов пишущих в данном жанре, - после чего детские впечатления изрядно поблекли. Поэтому только четвертое место.
3. Глен Кук "Черный отряд"
Это считается эталоном "Черного фэнтези" и, в принципе, считается справедливо: грязные и кровавые войны, черное колдовство, постоянный выбор между "малым" и "большим" злом, морально неоднозначные герои и столь же неоднозначный финал. И все же на мой взгляд, в данном цикле у главных героев слишком много рефлексии, временами между "большим" и "меньшим" злом норовит втесаться самое натуральное добро, что как по мне градус мрачности изрядно снижает. Поэтому - только третье место.
2. Карл Эдвард Вагнер, "Кейн"
Вот тут все как полагается, все, как я люблю: совершенно морально неоднозначный герой, колдун, пират, тиран и вечный скиталец с явным намеком на известного библейского персонажа, причем намеком столь прозрачным, что его и намеком то назвать нельзя. Чтобы сэкономить время и не писать слишком много - просто приведу пару отзывов с Фантлаба - аннотацию к самому циклу:
Бог, царящий всюду, бог, чье имя не сохранилось даже в преданиях, создал некогда совершенную расу. Благодарные своему создателю люди блаженствовали, не зная войн и трудов. Самое страшное слово — слово «смерть» — было им незнакомо.
Только один человек предпочел божьей милости произвол собственной страсти и всепоглощающую жажду убийства. И тогда бог наложил на него страшное заклятие.
Имя этого человека — Кейн.
Кейн — страх и разрушение; Кейн — интриги и войны; Кейн — магия и древние культы. В его руках — меч; в груди — тоска бессмертия. Он не знает любви; лишь ненависть к богу и ко всему, что создал бог, переполняет его. Кейн — вечный скиталец. Смертельные опасности подстерегают его на каждом шагу; и никто не знает — падет ли заклятие.
И отзыв на мой самый любимый рассказ из данного цикла:
«Действие происходит в мире, где мерзости противостоит еще более отвратительная мерзость». Вот поэтому видимо это не мой автор и не мой роман. После прочтения на душе остается устойчивое ощущение грязи и помойки. Нет ни одного героя, которому хочется сопереживать. Да, сюжет, язык, интриги — все здорово, но читать больше не буду.
Именно поэтому - этой мой автор и мой герой. Он мог бы занять первое место в моем личном рейтинге...если бы не было еще одного писателя.
1. Андрей Дашков
Строго говоря, лишь некоторые произведения этого автора можно отнести к жанру "темного фэнтези"- остальное хоррор, постап, городское фэнтези, мистический триллер, просто триллер, антиутопия и что угодно еще. Так что первое место я дал ему не сколько за конкретные работы, сколько за общую атмосферу и язык его произведений, - будь то "темное фэнтези" или что-то еще. Просто за такие вот описания:
Желание. Необходимость. Нестерпимость. Распад.
Нездешний покой. Неживые тени, танцующие вне времени.
Наконец, слияние с самой собой внутри яйца, оплодотворенного колдовством. Липкие струи отвердевали и становились плотью; фрагменты ощущений складывались в непрерывно существующее сознание. Радость и кошмар просыпались одновременно. Пробуждение вызвало ужас – новое существо явилось в мир беззащитным и нагим, как младенец. Только ему не было даровано счастливое неведение...
Прежний холод окружал его. Прежняя тьма, пронзенная единственным светящимся столбом. В этих украденных лунных миазмах появился высокий мужчина с черными всклокоченными волосами. Он осмотрел свое тридцативосьмилетнее тело и, по-видимому, остался доволен им. Это было худое, но сильное тело человека, который часто голодал и много сражался. Старые шрамы составили рельефный рисунок на его коже; самый большой и черный рассекал пополам лоб. Странный наклон головы придавал мужчине несколько иронический вид.
Расчленитель Вальц засмеялся. В тусклом свете, падавшем снизу, его лицо исказил жутковатый оскал, но единственный свидетель этого лежал без чувств у его ног. Вальц смеялся вначале тихо, потом громче, пока не вспомнил, что еще не свободен.
Выбор лазаря был не случаен. Инстинктивно он предпочел одряхлевшему Ансельму того, кто был способен лично сражаться и, если потребуется – убивать. Исполнителя, а не организатора. Того, кто не остановился бы ни перед чем.
Так Вальц снова появился на земле спустя пару месяцев после казни.
Они оба неистовствовали в постели: он – потому что надеялся на снисхождение, если сумеет угодить; она – потому что беспредельная власть над любовником дополнительно возбуждала ее. Она знала обо всех его желаниях. Самых тайных. Самых грязных. О том, о чем он сам не догадывался... Она проникала глубже, чем скальпель нейрохирурга и интуиция матери... Она была агентом кошмара, происходившего наяву.
Он мощно атаковал ее сзади, пока она не начала кричать от боли и наслаждения. Она воспользовалась тонким синтетическим шнурком, и он не мог кончить уже в течение часа. Эта сука по-настоящему терзала его, но он не смел задушить ее, хотя нежная шея была так близко... Во-первых, за ними наверняка следило недремлющее око телекамеры, во-вторых, ему самому слишком хотелось жить.
...Она выскользнула из-под него, толкнула двумя руками в грудь и опрокинула на спину. Ее жадный рот обнял пылающую плоть и почти сразу же довел мужчину до исступления. Она и сама стонала, как дьявольское эхо его нестерпимого желания. Ее ногти прочертили кровавые полосы на его груди и животе. Она выдохнула крик, такой дикий, что погасли пылавшие в комнате свечи... Потом она, наконец, рванула за конец шнурка, и любовник излился прямо на ее лицо и грудь, покрывая ее и без того гладкую кожу органическим лаком...
Он был в изнеможении, но она не давала ему опомниться. Новые игры, новые эксперименты. Жестокий урок со шнурком повторился еще дважды... Он чувствовал, что она пьет из него не только жизненную силу, но и остатки рассудка. Он уже не был уверен в том, что все это – не предсмертная галлюцинация, пока ее таз танцевал над гибким жалом его языка.
Потом он придавил ее в последний раз, почти расплющив на лиловых подушках, и вонзался в нее в бешеном ритме, а руки сминали грудь проклятой твари... Он начал с криком освобождаться от семени, когда ее рука, исполосовавшая ягодицы, скользнула в сторону и извлекла на свет кривую сверкающую иглу с мутным острием. Мужчина даже не почувствовал некоего подобия комариного укуса в спину, прежде чем умер. Мгновенно и безболезненно. Но его тело жило...
Она отбросила иглу и закричала вместо того, который умолк навеки. Неописуемый момент! Мертвец оставался твердым и все еще содрогался, лежа на ней. Эти мгновения показались ей секундами... Она испугалась, вспомнив легенды о зомби, которых якобы создают в тайных монастырях технов... О, дьявол! О, наслаждение! Она отбросила дурацкую мысль и не менее дурацкий страх. Этот удовлетворитель был далеко не первым, скончавшимся в ее постели, но как долго она ощущала его в себе! В этом было что-то мистическое... Неужели в будущем она сможет...
* * *
Женщина с трудом перевернула мертвеца на спину и отодвинулась в сторону. Почти сразу же она заснула, блаженно закатив глаза. Во сне ее прекрасное лицо казалось по-детски беззащитным. Она и была ребенком, сломавшим надоевшую игрушку...
Свечи погасли, но наступившая темнота не была абсолютной. Вокруг головы спящей разливалось слабое сияние ауры неопределенного цвета...
На этом все. Спасибо всем, кто дочитал до этого места.