"Секретная зона" Г.В.Кисунько. Исповедь или невольный обвинительный акт?

Порекомендовали мне на АТ книгу Г.В.Кисунько «Секретная зона». В рекомендации отметили, что это – один из взглядов на историю советской противоракетной обороны. И добавили, что предлагаемый текст написан неоднозначным человеком и является неоднозначной книгой.

Нашёл я в сети эту книгу, скачал, начал читать. За два вечера – закончил. Было читать довольно интересно, тем более - после «суконного» языка одного из авторов, натужно описывающего похождения очередного попаданца в послепетровское время. 

Но… потом я начал читать медленее, стал задумываться над прочитанным гораздо более глубоко, добрался до финала, прочёл финал и, отложив текст, задал себе вопрос: «Что же я такое прочитал?».

Ответ на этот вопрос сложился не сразу. Я не стал торопиться, спешить и форсировать составление мнения о прочитанном. Обдумывал отдельные детали, которые представил автор текста в своём повествовании, сравнивал с уже известными мне обстоятельствами. И понял, что действительно книга не однозначна. Но совсем не только потому, что написана видите ли, генеральным конструктором систем ПРО. 

Книга чётко, на мой взгляд, делится на три части. Первая часть – сугубо биографическая – автор описывает свой жизненный путь вплоть до того момента, как стал заниматься «противоракетной» тематикой. Вторая часть книги – попытка рассказать читателю в доступной и популярной форме о том, что же это в принципе такое – «противоракетная тематика». И третья часть – что меня неприятно более всего напрягло – почти стенографическое описание автором текста дрязг, разборок и противостояний в высоких чиновничьих сферах, в которых автору текста пришлось прямо или косвенно участвовать.

Я не уверен, что книга является исповедью. Обычно на исповеди говорят то, что вряд ли сказали бы в других обстоятельствах и условиях. А в книге Г.В.Кисунько нет такой «закрытой» тематики. 

Если первая часть книги написана, на мой взгляд, довольно бодро, интересно и многопланово, то вот вторая… А тем более третья… «Чем дальше в лес…». У меня сложилось впечатление, что этот текст был кастрирован цензурой «по самое не могу». И потому не представляет ни документальной, ни художественной ценности.

Да, я понимаю, что автор – «технарь», но проблема в том, что «технарём» автор был в большей степени тогда, когда не занимал – по молодости, в том числе – каких-либо крупных административных постов. А вот как стал занимать такие посты и расти в управленческих, а не исполнительских должностях… С ним произошло то же самое, что произошло с автором «Договора по совести» - кому интересны подробности, могут найти в моём профиле отдельный блогопост по «Договору…». Короче говоря, автор «Секретной зоны» перестал быть творцом, исследователем, учёным-практиком и превратился в кондового узкозапрограммированного функционера-администратора.

Проблема также в том, что Г.В.Кисунько довольно быстро перестал заниматься непосредственной исследовательской работой. Ну да, когда он ещё учился в университете, служил в армии в годы ВОВ – он ещё мог много-много раз самостоятельно творить и что-то делать не в административно-управленческом направлении. Но вот кончилась ВОВ, наступил вроде бы мир – и я вижу даже по тексту повествования, как Г.В.Кисунько всё реже творит, всё реже непосредственно работает как исследователь и учёный и всё больше замыкается на административной стезе. И потому мне смешно читать в Википедии о том, что он вёл какие-то исследования, за которые ему – в том числе – была присуждена Ленинская премия. Полагаю, мы, нынешние, хорошо знаем, за что и как присуждались эти «Ленинские», «Сталинские» и иные госпремии. 

Г.В.Кисунько не профилактирует, кстати, такой негативный читательский взгляд – он практически не описывает ни свои работы в области физики, не говорит сколько-нибудь развёрнуто о работе своих ближайших коллег, не повествует о том, что же реально это было такое – процесс создания советской ПРО» в нормативе несекретного изложения.

Да, читатель может увидеть отдельные эпизоды и сцены, которые вроде бы раскрывают вышеуказанную тематику, но проблема, на мой взгляд, в том, что Г.В.Кисунько сам описывает всё это не в режиме исповеди, а в режиме «стратегической общности». То есть практически без деталей, без изложения своего взгляда, своего видения пережитого. И у меня, как читателя, крепнет не подозрение уже, а уверенность в том, что я имею дело не с исповедью, а с кастрированным – в очень лучшем случае – текстом. Кастрированным по то самое «не могу». 

Сухие изложения о том, что были созданы стартовые позиции, что были созданы позиции для приземления ракет, что были созданы антенны и локаторы для них, что были созданы бетонные дороги вокруг Москвы, где размещались два кольца противоракетной обороны столицы. Сухие – очень сухие, крайне сухие. Это не худлит, это даже не документалистика, это не исповедь, поскольку любая исповедь ценна развёрнутостью и детальностью. Это даже не следствие «технарской» профессиональной деформации. Это, на мой взгляд, элементарное непонимание автором текста особенностей художественной литературы. 

Я не думаю, что Г.В.Кисунько, проходивший под ворохом «подписок» большую часть своей жизни, не понимал, что он не сможет ничего рассказать о своей жизни и работе в художественном тексте, не имеющем грифа хотя бы «ДСП». У меня сложилось полное впечатление, что человек этот, вполне возможно, «горел» на работе и по полгода не видел свою жену и детей. Вероятнее всего, было бы лучше, если бы такого художественного текста Г.В.Кисунько не написал вообще. Потому что в этом тексте нет ничего от исповеди, нет ничего того, что привлекает читателя худлита. 

Зато есть то, что Г.В.Кисунько вложил в своё повествование, вероятнее всего, в силу непонимания смысла поговорки «нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся». Есть то, что он выболтал походя, не думая о последствиях своей болтовни, равно как и о том, какое впечатление о себе, своих коллегах и системе, в которой он почти всю свою жизнь проработал, он создаст.

Кратко говоря, он создал образ системы, которая «не шмогла». Потому что «шмочь» она не «могла» в принципе. Да, художественный образ, не буду отрицать, то есть со множеством обобщений и даже умолчаний. Странное ведь совмещение – умолчание и исповедь. Если первая часть – биографическая – довольно стандартна, то вот вторая, где Г.В.Кисунько повествует о своей работе в качестве учёного и специалиста… Она во всей своей красе повествует о том убожестве, в условиях которого вроде бы ковался «советский противоракетный щит». 

Это же надо – через пять лет после окончания ВОВ селить войска и гражданских спецов в палатки, когда за «бортом» - плюс сорок в тени или минус пятьдесят по Цельсию. Это же надо – иметь один самолёт – «кукурузник» с вменяемым и более-менее профессиональным пилотом на несколько сотен человек, занятых не на «шашлыках», а на создании противоракетного щита страны. Это же надо…

Впрочем, Г.В.Кисунько крайне скупо говорит о своей работе. Мне, как читателю, понятно – «подписка», то, сё. Но он так же говорит скупо и о работе своих коллег, в том числе многих тех, которые гораздо ниже были по положению и значимости. Дежурные фразы о том, что «в отвал» были выброшены тысячи часов работы десятков тысяч людей, со всей определённостью сегодня показывают, что на самом деле никакой плановости, никакой прогностичности, никакой аналитичности в работе над созданием и развитием противоракетного щита СССР не было и в помине, а не только в реале. 

Да, следуя правилу, Г.В.Кисунько отмечает, что он сам читает лекции, готовит и защищает докторскую диссертацию, оппонирует другим диссертантам, пишет статьи. Но всё это Г.В.Кисунько описывает едва ли не «из-под палки». Потому-то этот худтекст ни в коей мере не является исповедью. Он носит на себе несмываемую печать вымученности. Такое впечатление, что Г.В.Кисунько было нечем заняться на старости лет. Как и автору «Договора по совести».

Тем не менее, эта вымученность проявляет – со всей определённостью – предпосылки, которые послужили причинами развала СССР. Руководители – в число которых быстро вошёл и Г.В.Кисунько – в упор не видели нужды и потребности обычных, «незнатных» граждан Союза – хоть опогоненных, хоть неопогоненных. Сам Г.В.Кисунько даже не почесался, чтобы реально создать группы быстрого реагирования для «купирования» последствий падения ракетных блоков с невыработанным горючим в более-менее населённые места. Наверное, он не хотел проговариваться, но, тем не менее, проговорился, что хотел бы, чтобы под полигоны были отведены гораздо большие площади территории страны. Конечно, ведь он-то занимался ракетной тематикой, а ракета – она летит долго и далеко, пусть даже и быстро. Потому очень желательно, чтобы «под ракетой» не было вообще какого-либо населённого людьми пространства. Страшно даже подумать, каково бы Кисунько было работать в условиях той же Северной Кореи или Франции, где нет столь значительных просторов.

Г.В.Кисунько проговорился – пусть даже косвенно – что он стал заниматься в основном стратегией, утратив всякий интерес к тактике, к деталям, к мелочам. 

В своём повествовании он живоописует отказы систем, отказы техники, немного, но живоописует. Сквозь зубы живоописует. И это «живоописание» лучше всего показывает, насколько топорно, ненормативно и проблемно велась вроде бы работа по созданию «противоракетного щита» СССР. 

У меня, как у читателя, создалось полное и трудноизменимое впечатление, что этот «противоракетный щит» был в общем-то не особо и нужен руководству СССР. Сам Кисунько раз за разом доказывает, что он сам погряз не в работе над щитом, а в «отношеньках». Слава богу не с дамами, а с чинушами партийного и военного разлива. И третья часть повествования, как ни странно, посвящена описанию не работы над «щитом», а описанию этих «отношенек». Практически Г.В.Кисунько показывает читателю ситуацию «бурдианова осла» - и щит хочется заиметь нормальный, и особо постоянно и качественно напрягаться для этого никому не хочется, а потому щит этот не особо и нужен.

Даже эпизод с Пауэрсом с его полётом на высотном самолёте как-то очень скомканно описан. «Не достали», «не догнали», «не заметили». Г.В.Кисунько проговорился, что у СССР не было возможности – даже при тех «плюшках», которые порождала работа над советской ПРО – создать систему радиолокационного сверхплотного контроля пространства даже над Москвой и Ленинградом. «Не очень-то и хотелось» - у меня создалось именно такое впечатление, когда я читал о том, что пролёты самолётов – шпионов, приходящих на территорию страны с западного направления – от той же Финляндии – были замечены – только замечены – сугубо случайно, в силу попутных «плюшек», предоставленных формируемой системой ПРО. 

Какой тогда смысл в работе того же Г.В.Кисунько на первых советских радиолокаторах? Заметить – уже половина дела, определить маршрут, курс, высоту, скорость – уже немало. В войну, как стремится убедить читателя Г.В.Кисунько, это действительно было немало. А после войны… После войны это оказалось никому, собственно, не нужно. Потому что порождало лишние напряги и лишнюю головную боль у «администраторов». 

И Г.В.Кисунько, как партизан на допросе в гестапо молчащий о многом, о чём обычно не молчат на исповеди, как глупый мальчишка-подросток постоянно проговаривается в худтексте о том, о чём ему надо было молчать в тряпочку до гробовой доски, чтобы не портить имидж страны, в которой он быстро забыл, что такое быть учёным и творцом, зато быстро свыкся с ролью администратора и руководителя.

Третья часть повествования – та самая, об «отношеньках», на мой взгляд со всей определённостью показала всю тщетность усилий Г.В.Кисунько и многих его сподвижников. Оказалось, что ни генлейтенантские погоны, ни звания Героя, ни медальки лауреатства, ни благодарности в приказах – ничего этого не гарантировали успешной, плановой, чёткой работы над основной проблемой – созданием мощного реального противоракетного щита СССР. Да не только противоракетного, просто противовоздушного.

В Википедии есть такая строчка:

«В 1987 году уволился из армии и работал заведующим лабораторией отдела теоретических проблем АН СССР.»

И эта строчка весьма симптоматична. Потому что эта дата связана с другим событием – «погонопадом» после появления «Сессны» над Москвой.

Википедия говорит об этой «Сессне» и её пилоте весьма подробно в отдельной статье:

«Мати́ас Руст (нем. Mathias Rust; род. 1 июня 1968, Ведель, Шлезвиг-Гольштейн) — немецкий пилот-любитель, совершивший в возрасте 18 лет перелёт на лёгкомоторном самолёте из Гамбурга через Рейкьявик и Хельсинки в Москву. 28 мая 1987 года (в День пограничных войск СССР) он приземлился на Большом Москворецком мосту, беспрепятственно пролетев более тысячи километров.

Подчеркну и выделю – «беспрепятственно». Вот это – цена трепыханиям Г.В.Кисунько и его коллег и сподвижников. Фактически прибытие Руста в Москву – хоть на Москворецкий мост, хоть на Красную площадь – главное в Москву в реале и натуре – со всей определённостью показывает бесполезность работы Г.В.Кисунько. Какой смысл перехватывать ракеты – хоть одиночные, хоть групповые – если восемнадцатилетний пацан на элементарном легкомоторнике на малой высоте оказался способен беспрепятственно вторгнуться в небо столицы СССР? И всё потому, что видите ли локаторы, которые стояли на боевом дежурстве в СА, не были рассчитаны на контроль пространства ниже тысячи метров. В некоторых источниках есть другая цифра – ниже двухсот метров, но на мой взгляд, это ещё больше усугубляет мнение о бесполезности работы Г.В.Кисунько и его коллег.

Википедия отмечает, что именно после 1987 года Г.В.Кисунько ушёл работать «в теорию». К тому же именно тогда он уволился из армии. Весьма вероятно, что не он уволился, а его уволили. 

Именно потому Г.В.Кисунько и говорит о пролёте Пауэрса «сквозь зубы». Получается, что Пауэрса в его высотном разведсамолёте советские ракетчики смогли достать, а вот пацана-иностранца на гражданской «Сессне» - нет. А если вспомнить о том, как вместо разведсамолётов советские ракетчики палили – и весьма успешно – по гражданским лайнерам – картина вообще будет противоестественной. 

На таком негативном фоне меркнут и генлейтенантство, и докторство наук, и лауреатство. Меркнут, поскольку на самом деле несколько десятков лет, потраченных Г.В.Кисунько и его коллегами на создание какого-никакого, но противовоздушного и даже противоракетного щита СССР оказались потрачены впустую. Потому что щит этот оказался потрясающе дырявым. 

Мне горько это признавать, но негатив, зло в очередной раз оказались сильнее добра, за которое, вполне вероятно, в большей степени ратовал Г.В.Кисунько. Последняя, третья часть книги повествует о дрязгах, разборках, подсиживаниях – словом о том, чему, на мой взгляд, не место в «исповеди». 

Проблема ещё и в том, что с самого начала своего пути во взрослой жизни Г.В.Кисунько в гораздо большей степени был сориентирован не на практику, а на теорию, причём самую что ни на есть кондовую. Формулы, формульные выкладки – это хорошо, но вот с воплощением результатов теоретических изысканий в практические достижения у Г.В.Кисунько часто, очень часто всё складывалось не так радужно. 

В формулах, в текстовых отчётах в адрес начальства можно всё изложить так, что залюбуешься, а вот с реальными результатами не всё так хорошо. И большую часть финала книги Г.В.Кисунько посвятил не описанию достижений и свершений, а описанию того, как партсовхозруководство Союза проявляло со всей определённостью настройку «не очень-то и хотелось». Загоризонтные и подгоризонтные РЛС стоимостью в миллиарды рублей, в том числе и очень известная «Дуга» в Чернобыле – это были «вздроги», за которыми, к сожалению, не было видно и не чувствовалось прочной и стабильной системы. 

Теорией заниматься оказалось и проще, и безопаснее. А главное – намного дешевле и эффективнее. Практика же, особенно практика непрерывного успешного противостояния с капсистемой, оказалась не столь проста и покладиста.

Наверное, Г.В.Кисунько, большую часть жизни проведший на административных постах, был и остался в гораздо большей степени теоретиком. Практик из него, на мой взгляд, оказался весьма слабый, ведь практика требует реальной результативности и эффективности, а прилёт Руста показал, что именно с этим у «противоракетчиков», к числу которых всегда относился Г.В.Кисунько – были и есть огромные проблемы, которые не способна скрыть в принципе никакая секретность, никакая цензура.

Название «Секретная зона» - очень многозначное. Да, оно привлекает читателя худлита, но… На самом деле «секретная зона» - это не приоткрывание и не срывание покрова тайны с военных оборонных и наступательных разработок СССР. Это лишение ореола таинственности несовершенства, проблемности и непоследовательности сути советской управленческой системы. Той самой системы, которая оказалась неспособна защитить себя от посягательств даже силой оружия, на создание и развитие которого тратилась львиная доля доступных СССР всевозможных ресурсов.

Именно поэтому сегодня даже применение ЯО представляется в СМИ не апокалипсисом по ходу и последствиям, а малонапряжной ситуацией, схожей по опасности с элементарным летним дождём. Получается, что затраты на противодействие угрозе ракетной атаки или массированному авианалёту оказались в принципе не нужными, ведь и ракетный удар, и массированный авианалёт – это, видите ли, совсем не страшно, совсем не больно, совсем не опасно. Труд Г.В.Кисунько в результате оказался не нужен – несколько десятилетий совсекретной работы были обесценены беспрепятственным,подчеркну это обстоятельство ещё и ещё раз – прилётом восемнадцатилетнего юнца-иностранца в Москву. До событий известного августа оставалось всего несколько лет…