Дайте мне пинка

Пишу проду а она застряла, нет, я знаю, что дальше, но как подвести к этому дальше ума не приложу. А пока кус проды выложу, авось отпинаете и мне легче станет.

Постепенно местность стала низменной, под ногами сначала появилась сырость, потом при каждом шаге вода стала выступать надо мхом. Пекка все чаще останавливался, оглядываясь по сторонам.

- Кажется, наш проводник потерял дорогу. -Задумчиво произнес Сенкевич.

- Илья Андреевич, что вы про водную преграду скажете? - Спросил Романов.

Обонин пожал плечами.

- Болото, не особо топкое, не особо большое, раньше было озером.Ближайший берег вон там. - Он указал рукой нужное направление. - Только в этом месте странно то, что я не почувствовал воды до тех пор, пока мы не влезли сюда по самые уши.

- Юрий Владимирович, - Романов окликнул Сенкевич, - можете тропу через болото организовать?

- Можно попробовать.

Стихийник, остановился и сосредоточился, из воды выступило несколько кочек. Они стали расти, соединяясь и вытягиваясь в длину образуя не широкий проход над водой в том направлении, в каком указал Обонин. Лошади резво пошли по сухому, облегченно фыркая и потряхивая хвостами. Копыта цокали по камням, высекая искры.

- Юрий Владимирович, не из чистого ли железняка дорога? - поинтересовался Воронов.

- Нет, что вы, - притворно огорчился геолог, - базальты с гранитом, что под ногами было, то и поднял.

- Эх, как жаль, - в тон ему ответил собеседник, - вырастили бы рельсы, от самой Кандалакши до озера, мы бы сели в вагоны и прокатились с ветерком. Песня.

- Эк вы хватили Николай Николаевич, - вступил в разговор Романов. - "ежели"да "кабы" хорошо, но пока ненадежно.

Неожиданно конь под ним споткнулся, Романов тихо выругался.

- Смотрите, что это такое! - удивленно воскликнул Воронов.

Тропа таяла на глазах, будто кусок сахара в горячей воде. Сенкевич вытянул руку и закрыл глаза сосредоточившись. Камни стали восстанавливать форму, но стоило только перестать питать их силой, они тут же рассыпались, будто их и не было.

- Оставьте, Юрий Владимирович, - остановил его Романов, - похоже, здесь силы нужны не чета нашим. Не тратьтесь понапрасну. Будем надеяться на коней и свои ноги.

Пекка поднял руку, призывая к молчанию, все затихли, а проводник настороженно прислушался, потом как-то поник и неуверенно тронулся в путь. Обонин попытался прощупать дорогу впереди, и очень удивился, обнаружив берег гораздо дальше, чем он был в начале. Списав это на ошибку восприятия, он промолчал, не желая лишний раз тревожить товарищей. Между тем, все и так молчали, напряженно вслушиваясь и вглядываясь вокруг. Перед глазами Ильи сгустилось какое-то марево, воздух дрожал как над раскаленной поверхностью, искажая видимость. Обонин списал это на усталость и решил пока промолчать об этом, чтобы не тревожить товарищей.

Кони, время от времени останавливались и, мотая головами и фыркая, отказывались идти. Люди давно спешились и вели напуганных животных на поводу. Илья пытался найти ближайший путь через раскинувшуюся вокруг них водную преграду, но каждый раз берег оказывался в новом месте. Сенкевич несколько раз поднимал тропу, но она таяла и рассыпалась песком на глазах у путников. Пекка, глядя на это, тяжело вздохнул и что-то пробормотал себе под нос по карелски, единственное слово, что удалось разобрать Аяттара.

- Нас будто кто-то ведет неизвестно куда. - Тихо проворчал Романов, остановившись от усталости. - Это мне совсем не нравится, как бы своими ногами не прийти в чью-то ловушку.

Услышав это проводник резко остановился и начал горячо и сбивчиво говорить мешая русские слова с карелскими, с большим трудом удалось разобрать, что они как-то прогневили местных духов и теперь они водят их по воде, не давая выйти на берег, и будут водить до тех пор, пока они не помрут здесь, души их достанутся Аяттаре и будут вечно служить ей, а тела она попросту съест и никто никогда даже косточек не найдет.

Воронов ободряюще похлопал проводника по плечу и ответил.

- Право, Пекка, успокойся. Дух, если и водит, то один или одна, а нас четверо магов, да и ты не пальцем деланный. Обломает зубы о нас.

Карел притих и как- то сжался в комок, потом стиснул зубы и выпрямился.

- Аяттара хозяйка этих мест. Все тропы, все камни знает, мысли запутает так, что сами не поймете, как ей в пасть придете. - зло прошипел он. Тихого и добродушного проводника стало не узнать лицо его было искажено страхом и злобой, губы против его воли тряслись, сам же он, похоже похоронил себя и не собирался бороться.