Первая кровь

Роберт привычно подвязывал коричневую рубашку, проверял ремни на обуви и думал, что  все эти действия стали для него рутиной, словно он провел на Арене вечность. Привычно объявлял пары Чип. Как всегда, раздавал последние наставления Дайсон. Акула по обыкновению сверлил его ненавидящим взглядом. А Волк сообщил, что все будет хорошо. 

Роберт чувствовал себя мухой в патоке, однако привычно легший в ладонь меч вернул ему ясность мысли.

— Значит, так, — остановился рядом Дайсон. — Никаких обезоруживаний и никаких швыряний людьми. Зафиксируй победу как на тренировке. Этого достаточно.

— А почему это победу зафиксирует он? — обиделся противник Роберта, молодой «ежик» с довольно длинными волосами. — И вообще… Может, это я его выкину!

— Надорвешься, — по-доброму проговорил Волк. — Тебе надо? 

Бойцы засмеялись, а волосатик примирительно хлопнул обоих по плечам.

— Приходите вечером ко мне, — Роберт с удовольствием признал, что речь Волка становится все более и более гладкой. — Я вам кое-что покажу. 

Открытие ворот тоже не заставило сердце Роберта забиться сильней. Привычное приветствие и сияние над головой показались блеклыми, а дождь из платежных карт — скромным. Роберт с удивлением понял, что ему чего-то не достает, возможно, ворчания Дайсона или качающейся платформы под ногами. Поединок с «ежиком» был скучен и предсказуем. Парень упорно лез в атаку и каждый раз очень удивлялся, не найдя Роберта перед собой. Трибуны хохотали, и Роберт решил, что пора заканчивать балаган. И не успел…

Парнишка с изумлением уставился на окровавленный меч, вылезавший из груди, и в первый миг Роберт тоже ничего не понял. А потом Акула стряхнул парня с меча и перешагнул через бесчувственное тело.

— Я же говорил, что ты мой!

— В спину?!

— Он мне мешал! — в глазах волосатика плескалось радостное безумие. Потрясенный вопль зрителей, сигнал дежурных прекратить бой отошли куда-то на задний план, перестали иметь какой-либо смысл. Акула плевал на все, и Роберт предупреждающе поднял меч. Постарался разглядеть, что там с «ежиком», и ужаснулся из-за неправдоподобной яркости его крови. «Если Акула перебил артерии, парню конец», — понял он.

— В прошлый раз мне помешали, но ничего — я прикончу тебя сейчас, — сообщил Акула и облизнулся. — И твоя девчонка тоже достанется мне. Уж я-то заставлю ее поверещать! Я покажу ей, что такое настоящий мужчина… 

Роберт вскинул голову. Почти королевским жестом отмахнулся от выскочивших на Арену Тёрнера и Дайсона. Сделал шаг в сторону от тела, приглашая Акулу к сражению. Крики и разноцветие трибун, сияние над головой отключились, словно кто-то невидимый повернул тумблер. Зрение Роберта сузилось. Слух работал как-то странно. Роберт не слышал рев трибун, но мог различить биение сердца врага. Не видел, как дежурные торопливо вынесли бесчувственное тело, но мог уловить малейший жест Акулы — даже трепетанье его век. Не ощущал усталости, боли или страха. В его душе поднималось нечто грозное и древнее, нечто, что было старше государств, племенных союзов и человека разумного, что заставило его опуститься до зверя и подняться превыше всех богов земных — мужчина сражался за свою женщину!

Роберт забыл, что мечты Акулы были бессмысленны. Забыл, что не только причинить боль Элис, но хотя бы и приблизиться к ней, Акула не мог. Роберт сражался за свою женщину, и даже Акула вдруг осознал, что все пошло не так. 

Сначала Роберту уловил в его взгляде удивление. Потом смятение и страх. А потом все эти чувства смело ужасом. И Роберт понял, как хищник находит жертву — по запаху!

Кровь выплеснулась Роберту в лицо, а потом совершенно неожиданно пространство разорвало ревом тысяч и тысяч глоток. Акула лежал на песке и был окончательно и безнадежно мертв, в этом не было сомнений, хотя бы потому, что голова безумца валялась в стороне от туловища. 

Трибуны вопили от восторга. Воздух переливался от сыпавшихся на песок электронных карт. Роберта замутило, но он заставил себя выпрямиться. Сделал шаг, второй, третий, а потом сам не понял, как его обхватили чьи-то руки.

— Все хорошо, Зверь… Все хорошо! Идем…

Кажется, Волк?

— Та-а-ак… А ну-ка вдохни!

Запах нашатыря заставил Роберта дернуться.

— Вот и славно… В душ его, быстро! 

Роберт безвольно позволил усадить себя в кресло-каталку, и подумал, что Элис больше ничего не грозит. Он защитил ее и даже остался жив. 

Он стал убийцей…