Ковровское тёмное пшеничное нефильтрованное с дымком

Июль 1945, Германия

— Товарищ полковник, что с вами? Может, воды попьёте?

— Башка раскалывается уже который день. А тут ещё этих оружейников в Ковров вывозить нужно. Одни только Шмайсеры с собой две машины вещей берут.

— Может, тогда водочки?

— Пробовал, не помогает. Знаешь, боль такая чудная. Не болит, не болит, а потом как зарядит минут на пять. Дёрнет коротко, словно иглу воткнули, а то подольше, будто эту иглу шевелят. И так пульсирует без остановки. Длинная боль с короткой вперемешку.

— Ох ты. На морзянку похоже. Вы бы эту боль записали что ли, а я вам прочту?

— Да буду я ещё глупостями заниматься! А ты что же, морзянку знаешь?

— Так я же на флоте служил. Про глупость вы это зря. Есть люди, которые метеочувствительные. Может, вы к какой-нибудь радиостанции стали чувствительны! Так мы и поймём, если не шифр, конечно.

— Ну давай попробую. Вот только дождёмся, когда по новой заболит, а то уже прошло.

Полчаса спустя, там же

— Ну как? Что там?

— Сейчас попробую прочесть. Виктор Павлович...

— Чего?

— Да тут так начинается.

— Так это же я!

— Да я читаю, как написано. Виктор павлович зпт от вас зависит судьба нашей великой родины зпт советского союза зпт которая решится через сорок шесть лет после великой победы тчк.

— Чёрт знает что. Да ты не издеваться ли надо мной решил, братец?

— Товарищ полковник, как можно!

— Ну, читай тогда дальше.

— На вас возложена миссия перемещения группы немецких оружейников в город ковров тчк не мелочитесь зпт вывозите заодно немецких пивоваров зпт колбасников зпт кондитеров зпт мебельщиков зпт вообще всех мастеровых мужиков с головой и руками зпт чтобы создать соответствующие производства у нас в россии тчк благодарные потомки вас не забудут тчк. Всё, тут больше ничего нет.

— Чёрт знает что. А ты чего скажешь, братец?

— Вам решать, товарищ полковник. А за себя скажу, что пиво тут вкусное. Да и колбаса тоже. Советскому человеку они никак не помешают.

— Есть резон... Хотя чудно, конечно. Пиво, колбаса, и вдруг судьба всего Советского Союза.

9 мая 1993 года, Советский Союз

— Эй, милочка, принеси-ка нам ковровского тёмного кружечки четыре.

— Вам какое — ячменное, пшеничное, фильтрованное, нефильтрованное, с дымком?

— Чёрт знает что. Я ещё разбирать должен. Любого неси и колбасок на тарелке. Разных. Не хватало, чтобы я и тут выбирал.

— Помнишь, братец, у меня боли были, а ты их расшифровал? Как думаешь, не ошиблись?

— Да кто ж его теперь знает. Вроде Союз никуда не делся.

— Да уж! Но сам посуди. Одной колбасы только три сотни разных сортов. Про пиво и подавно молчу. Октоберфесты сплошные, пивные, колбасные фестивали на каждом шагу. Пирожные эти берлинские, чёрт знает что.

— А разве ж плохо?

— Да я не говорю, что плохо. Помнишь, был лет семь назад такой смешной, говорил чудно. Горбачёв, точно. Хотел сухой закон ввести, эту, как её, перестройку хотел.

— Этот-то? Так его быстро убрали. Октоберфесты ему трогать не стоило, конечно. Это он зря! Если советский человек к чему привык, так его от этого уже ничем не отучишь.

— Ваше пиво. Колбаски сейчас будут.

— Вот это хорошо. Вот это спасибо.

— Ну, давай по холодненькому! За нас с тобой. За Советский Союз. За Победу!