Арктический дневник 16.07.

Земля на горизонте

Моря я нынче навидался вдосталь, разного. После Колгуева до Кармакул и дальше, вдоль Новой Земли, — вода бирюзовая, с благородным патиновым отливом. Форштевень разбивает крепкую невысокую волну, и вдоль борта с шипением проходит пенный ультрамариновый поток, насыщенный планктоном. Порывы ветра сдувают пену, рассеивая водяную пыль. В закатных лучах купаются чайки, гоняясь над морем. Птиц неожиданно много - они бултыхаются среди пляшущих гребней, невольно притягивая взор, заставляя отыскивать следы жизни среди толчеи.

И вдруг - фонтан. Невысокий, едва-едва поднявшийся над волнами. Мелькает округлая гибкая спина с гладким круглым дыхалом посередине. Сердце пропустило удар. Кит?! Словно око океана из пучины вдруг заглянуло в меня, онемевшего от восторга.

"Помстилось? Причудилось?.. Если кит, то почему такой маленький?" — неподалёку воздух вспорол ещё один невысокий фонтан, словно насмехаясь над недоверчивым Фомой.

"Хотел чуда? Увидел? Чего ж тебе ещё надо, хороняка?! К чему сомненья?"

Сам не свой от увиденного, верчусь на койке. Над изголовьем, за переборкой и железом борта (в каком-то метре от меня) ворочается, ворчит и плещет владыка океан. В зыбкой полуяви борт «Сомова» представляется чудесным фонендоскопом, через который я слушаю морское дыхание. 

Поутру вскакиваю. Какой сон — так и появление айсбергов проспишь! Торопливо натягиваю штаны, зимнюю куртку и поднимаюсь на палубу. Океан стылый, сонный, ленивый. Воздух холодит ноздри, щекочет солью, дыхание парит. Бинокль долго не подержишь - мёрзнут руки. А вдали, у окоема, показался первый остров архипелага. Утром мы на месте. Впереди Земля Франца-Иосифа...