Отчего б не вспомнить

что писалось в прошлом году в преддверии Дня Знаний.

                                                               Братство Крыльца

Ненавистное первое сентября Витька и Серега встречали в новой школе. Идея о переводе сына из районной гимназии в только что открывшееся в самом центре города учебное заведение, принадлежала Витькиным родителям. Школа планировалась передовая: четыре языка, плавание, программирование, конные лагеря в дни каникул, всевозможные кружки, и, конечно, коллектив. Районная гимназия номер девять, где до седьмого класса учились Серега с Витькой, хоть и носила гордое имя гимназии, но располагалась в облупленном здании школы, полвека существовавшей здесь под тем же самым номером, и, если б в девяностые не пошла мода на всевозможные гимназии и лицеи, то школа номер девять так бы и осталась школой номер девять - с исписанными туалетами, разрисованными портретами классиков, обшарпанными, давно не крашенными полами, курилкой на третьем этаже и безалаберным контингентом, состоящим из детей рабочих местного завода. Когда в апреле Витька пришел домой с фингалом под глазом, пахнущий куревом, весь перепачканный  известкой, Витькина мама решила, что с нее хватит, и попросила Витькиного папу поднять все связи. Впрочем, после скандала, учиненного Витькой и отказа переводиться в новую школу без Сереги, Витькиному папе пришлось поднимать связи снова, и вот теперь закадычные друзья стояли на первой в учебном году линейке, готовясь прослушать торжественную речь директора - дородной дамы лет пятидесяти.

- Как вы знаете, дорогие наши ученики и не менее дорогие родители, наша школа - инновационный продукт, так сказать, учебное заведение нового поколения, - начала директриса. - Про получасовые уроки, круглые столы, зал психологической разгрузки и здоровое питание три раза в день, вы уже прочли в наших буклетах, однако есть кое-что еще, о чем вы пока еще не знаете. Облгороно решило положить конец всем расовым предрассудкам и согласилось на экспериментальную интеграцию в классы, скажем так, других детей.

- Каких это других? - поинтересовался чей-то папа. - Этих, что ли, как берлинская лазурь?

Другие отцы захохотали, довольные удачным эпитетом.

- Что вы, Максим Сергеевич! - директриса, видимо, знала всех родителей по именам. - Вы же знаете, что у нас в стране запрещено...запрещены вы сами понимаете что. Речь идет о детях другой расы. Пора уже положить конец всеобщей ксенофобии, так как все дети равны и имеют право на образование. Вот, собственно, и первые ученики подоспели.

Серега с Витькой повернулись туда, куда указывала рука директрисы и замерли.

- В натуре, берлинская лазурь, - присвистнул кто-то из отцов.

При входе в школьный двор стояло три белых, невероятной красоты коня. Всадники уже спешились и с недовольными лицами ждали, когда толпа перестанет их рассматривать. А смотреть было на что: высоченный отец с длинными светлыми волосами, заплетенными в причудливую косу, такая же высокая дочь с копной белокурых кудрей и паренек, тоже немаленький, выше Сереги и Витьки головы на полторы. Семейство было разодето в бархат, пальцы отца были украшены перстнями, а в волосах девочки сияла бриллиантами диадема. А уши, их уши...

- Витька, это ж эльфы! - восторженно воскликнул Серега. - С нами будут учиться настоящие эльфы!

- Так они ж вроде все за Серебряным лесом живут и с людьми не общаются, - пробормотал Витька.

- Так дира же сказала про инты...инту...Про другую расу, короче. Выходит, теперь общаются.

- Офигеть, - присвистнул Витька. - Интересно, в какой класс их определят?

Меж тем директриса представляла новых учеников:

- Это у нас Линнаэль, то есть Линочка, она идет в девятый Б.

Девочки девятого Б восторженно завизжали.

А это Артимэль, - директриса положила эльфенку руку на плечо, тот брезгливо покосился, однако остерегся сбрасывать директорскую длань. - Мальчик определен в седьмой А.

- В наш! - завопил Витька и повернулся к Сереге. - Как его звать, ты не слышал?

- Актимэль какой-то!

- Актимэль - это молочный напиток, дебил, - Витька занес руку, чтобы отвесить Сереге оплеуху и замер.

- А это еще кто? - прошептал он.

На месте, где раньше стояли эльфы, образовалась новая делегация. Человек восемь, все мужчины, низкорослые, бородатые и угрюмые, одетые как байкеры - в кожаные куртки и штаны.

- Гномы! - кто-то радостно закричал в толпе. - Это ж гномы!

Гномья компания проследовала к директрисе, та приобняла самого маленького из них - без бороды, с едва пробивающейся щетиной, но такого же коренастого и угрюмого, как сородичи.

- Дорогие ученики и уважаемые родители! Хочу представить вам семиклассника Горина. Как доехали, Горин?

- На метро, ясен пень! - пробормотал суровый Горин. - Как же еще?

- На метро, - умиленно повторила директриса. - Ну что же, Горин, ступай к своему седьмому А.

Через пятнадцать минут осоловевшая от событий толпа учеников поспешила на первый в новой школе классный час. Горин и Артимэль оба претендовали на первую парту третьего ряда, собрались подраться, но передумали, и вопреки легендам о вражде гномов и эльфов, уселись вместе. На вторую парту, прямо за ними, сели Серега и Витька. Никто еще не знал, что это начало крепкой дружбы, что Артимэль превратится в Темку, снимет бархат и напялит драные джинсы и балахон с группой "Нирвана", что Горин станет Егоркой, но продолжит щеголять в коже, что их четверка практически поселится в кабинете директрисы, считавшей, что она поспешила с интеграцией,  и что самым любимым их занятием будут посиделки с гитарой на школьном крыльце. Гитару освоил Темка, он прекрасно пел и периодически пытался исполнить какие-то сложные баллады на незнакомом языке, но оставшаяся троица ныла: "Артем, ну давай нашу!"

- Белый снег, серый лед, - затягивал Темка.

- На растрескавшейся земле... - подхватывали Серега, Витька и Егорка.

За постоянные тусовки на школьном крыльце нашу компанию так и прозвали - Братством Крыльца.