Подзарядка

Я сущий гуманитарий и может быть аналогия не верна, но вот такая уж получилась.

Бывает так, что старенький процессор начинают использовать для долгих и сложных задач, к которым его жизнь производитель никак не готовил. Он перегревается, внутри вроде что-то корежит и расслаивается, он подвисает, глючит. А если еще и батарея изношенная, и в автономном режиме, в сеть не включен... Дальше — черный экран.

Не знаю, что делать с перегревом, но если дробить задачи и цели до очень незначительных, перегрев снижается. Маленькими шажками. Не можешь идти, ползи. Простые понятные действия, рутина, но с видимым результатом — процессор остывает.

Героиня «Милосердия святой Янки» считает:

Монотонная, хорошо знакомая работа успокаивает, так же как и голос Енца. Корректировки уходят куда-то в самое сердце Хаоса, как снаряды. Хаос съеживается, отступает с каждой исправленной ошибкой. Время-пространство теряют значение на этой линии сражения. Удержать кордон, оттеснить со своей стороны, установить порядок — это главное.

А еще иногда и ругаться действенный метод, да простят меня господа моралисты, я ж не на публике призываю, а для себя, для души. А еще, о ужас, ненавидеть иногда.

Всю свою сознательную жизнь Ви боролось с Хаосом. Из двух предложенных альтернатив — созидать или разрушать — она давным-давно выбрала. И это была не такая уж и трудная борьба до этого момента. Надо просто посильней упереться и не сдаваться, идти своим путем, а если что — вернуться, исправить ошибки, ввести корректировки — преобразовать прорвавшийся Хаос в порядок. Но оказалось, что кроме Хаоса есть еще и пустота. Вот из нее ничего нельзя построить. И сейчас она заполняла Ви, сидящую на койке Енца, стремительно, как вакуум — простреленный сектор станции.

Нет иных рук, кроме людских...

Не было в этом никакого практического смысла, можно было пристроиться и в углу, куда Инг сдвинул пиросеквенатор. Но Ви упрямо толкала ящик ближе к койке. Прибор был тяжелый и двигался с трудом, медленно, рывками.

— Курва драчна! Йон ти на курац! — раз за разом повторяла доктор естественных наук Виталина Ароэ, сожалея о малом словарном запасе в этой области.

Боль простреливала руки до самого затылка. Но боль это не пустота. И ненависть тоже не пустота. «Не согрешил, — сказал как-то отцу Кристоф, — Господь посылает нам ненависть, как защиту. Чтобы подняться и идти дальше. Ты только ее не холь в себе. Это как беспилотник, одноразовое оружие. Выполнив миссию, должен самоликвидироваться».

А вот с подзарядкой хуже. Без дружеской «розетки» невозможна. И это все к тому, что сегодня я «приоделась» в две новые обложки от Бранвены Ллирска:

Эта с великолепным, дышащим и живым, рисункомОльги Морох. Впрочем, у Ольги и нет других — энергия и чувства невероятным волшебством сконцентрированные в линиях и цвете. В меня ее рисунки всегда вдыхают жизнь.

И Ириска, саднящий у меня в душе.

Бранвена утверждает, что она лишь редактировала рассказ. Я же считаю, что вдохнула в него энергию. Или как мастер-настройщик музыкального инструмента натянула порванные и подправила слабые струны. И заиграло. (А и вообще, из трехструнной балалайки в арфу превратила)

Спасибо от всей души за энергию! Черный экран пока не грозит. Процессор гудит, но не натужно, еще поработает.