Отзыв

№38  Михайлова на №43 Алекс Фед, Западня для людоеда, эпическое, героическое фэнтези

"...Пугливый закричал и резко отскочил, запутался в складках длинных одеяний и потерял равновесие, перейдя на душераздирающий визг, суча ногами и руками в попытке отодвинуться подальше. Шум вызывал агонию, и я скорчился от приступа нестерпимой боли, со всей силы сжав нечто круглое и твердое. Маленькие светящиеся диски, как тот, что я забрал у Пугливого, были на груди у всех присутствующих, притягивая и побуждая прикоснуться. Что это? Ладонь свело судорогой и обожгло холодом. А сквозь вопли Пугливого пробился совсем другой звук, которого быть не могло в камере, из изоляционного стекла, не пропускающего вибрацию. Этот звук был страшней пытки и прекрасней чистейшего удовольствия. Скорбь и радость. Терзание и восторг..." 

Так начинается пролог повествования. Что бросается в глаза филологу? Есть три уровня постижения слова: умение чувствовать смысл и суть слова, постижение его  внутренней гармонии и - уровень самый высший, почти запредельный – погружение в его мистику и тайну. Увы, тут мы сталкиваемся с абсолютной глухотой  к языку. О мистике речь не идёт, текст лишен гармонии, слова просто нагромождены друг на друга без смысла и цели, как попало, причем подобраны они зачастую совершенно бездумно.

 Уже в первой фразе  пролога некто последовательно кричит, отскакивает, путается в складках одежды, теряет равновесие – но не падает! - а визжит и сучит ногами - в попытке отодвинуться не пойми от кого или чего. Дальше шум ( чего? визга?) вызывает агонию. У кого? У фокального персонажа. Но минуточку… Агония - это последний этап умирания, терминальное состояние, предшествующее смерти.  Герой умирает? Как же... Герой просто скорчился от нестерпимой боли, продолжая слушать вопли Пугливого и некий интересный звук, который «страшней пытки и прекрасней чистейшего удовольствия». Представить себе такое, разумеется, совершенно невозможно, а тут ещё нам на голову дополнительно сыплется что-то круглое и твёрдое, которое в итоге оказывается диском. Но диск в геометрии — низкий цилиндр. Колёсный же диск - это ступица или обод. Это тонкий круг. И вот этой-то тонкости, которая отличает диск от «круглого и твёрдого», автору не хватает на протяжении всего повествования.

Но, чтобы не быть голословными, читаем пролог дальше. "Он поправил съехавшую на глаза шляпу из соломы и с удвоенной силой принялся выдергивать сорняки. Он старается, несмотря на палящее солнце и невыносимую жару, распугавшую даже насекомых. Он знает, что Волат доволен, когда клумбы опрятны и совершенны, поэтому будет продолжать усердно трудиться. Он улыбнулся, как всегда, думая о брате".

Кто-то  неназванный единовременно «поправил, старается, знает и улыбнулся». Но почему два глагола стоят в прошедшем, а два других - в настоящем времени? Просто так, да? Ну а уж понять, почему с "опрятных и совершенных клумб" надо «с удвоенной силой» выдергивать сорняки - и вовсе невозможно: ведь не репку же тянет. «Он с остервенением вырвал вялый росток, посмевший осквернить клумбу». Как зачем же для вырывания вялого ростка – удвоенная сила? И добро бы это были случайные вкрапления в текст. С кем не бывает? Но здесь неверное и путаное словоупотребление – системная ошибка текста.

 Вот начало первой главы:  "Ранняя весна радовала погодой. Серое небо ливнем слилось в единое целое с такой же серой землей, заставляя имперцев прекратить штурм Лысого Холма. Пока с неба льет как из ведра, можно не опасаться наступления. Противник ни за что не бросится в бой без магии. Сначала имперцев усмиряли снегопады, теперь — дождь, а скоро начнутся туманы. Когда воздух наполнится водяной взвесью, препятствующей распространению любой вибрации, можно рассчитывать на долгую спасительную передышку. А пока приходится из последних сил противостоять напору неприятеля".

Так… Пытаемся понять прочитанное. Ранняя весна радует погодой. Какой? «Серое небо ливнем слилось в единое целое с такой же серой землей». Это что, ирония? И это точно ранняя весна? Дожди обычно начинаются в мае. Но ещё страннее, что в последующем, видимо, летом, обещаны туманы. «Когда воздух наполнится водяной взвесью, препятствующей распространению любой вибрации, можно рассчитывать на долгую спасительную передышку. А пока приходится из последних сил противостоять напору неприятеля». В смысле? Водяная взвесь тумана препятствует магии, а дождь – нет? Почему же нет, препятствует. «Пока с неба льет как из ведра, можно не опасаться наступления». Тогда почему «пока приходится из последних сил противостоять напору неприятеля»?  При этом непонятно, а когда эти воины вообще противостоят напору неприятеля, раз у них постоянно то снег, то дождь, то туман? 

Подобная внутренняя антиномия встречается буквально в каждом абзаце: то нам говорят, что боевых действий нет, чтобы тут же начать отчитываться о потерях, и это всё для того, чтобы ещё через пару абзацев заговорить о мирных переговорах. Да что там вообще происходит? И проблема тут именно в отсутствии вдумчивости, в нежелании  создать чёткий план повествования,  и жестко следовать ему. Автор не дает себе труд соотнести смысл даже двух рядом лежащих абзацев, что же удивляться постоянным противоречиям в тексте?

Равно странно рваное представление героев. Вот появление первого: «Верховный Главнокомандующий Вертийской Королевской Армии, бросил стремена и спрыгнул с громадного коня неопределенного цвета».  Заметим, он пока так и остается безымянным, и то, что автор отделяет запятой подлежащее от сказуемого, я сочту простой ошибкой. Но то, что этот неназванный главнокомандующий бросает стремена… Стремена – это седельная принадлежность, помогающая всаднику сесть на лошадь и сохранять равновесие во время езды. Это то, куда суют сапоги! Стремена намертво прикрепляются к седлу. Как и куда он их бросил? Наверное, имелись в виду поводья, узда? При этом  узнать, что такое стремена и можно ли их бросить, с нынешними гуглами – секундное дело. Почему это не сделано? Лень? Небрежность? Неуважение к читателю?  Что это?

Но  продолжим знакомство с  героем. Кто же он, этот нелепый бросатель стремян-то? Имя мы узнаем из обращения оруженосца: сэр Артур. Ещё через три абзаца он оказывается Шатуном, а через пять абзацев и три диалога нам добавят титул  - герцог Тонгил. А потом через пару диалогов ещё и пояснят, что в «Герцога Тонгила прозвали Шатуном за крутой нрав, черного медведя на фамильном гербе и могучую комплекцию». Почему это не сказать сразу?  И это притом, что между этими сведениями на нас обрушатся ещё два десятка имен, кличек, титулов и прозвищ – всё в той же каше. Специально для удобства читателя, наверное, да?

Потом из этой каши начинают рождаться перлы мудрости. «Это сложно объяснить обычному человеку, но я попробую, — Зандр замолчал ненадолго, обдумывая свои следующие слова. — Настоящий страх не поддается контролю. Он похож на одержимость. Тот, кто злится, боится что-то потерять и не способен этим пожертвовать. Он готов на любую подлость, чтобы сохранить или скрыть это. Поэтому трусость и ненависть идут рука в руку. А смелость, это не отсутствие боязни, а понимание, что есть что-то более важное. Тогда страх уходит в сторону. Человек не трясется все время, когда ему нечего скрывать». 

 И стоило обдумывать такую  путаную глупость? Страх, в отличие от описанной здесь трусости – понятие биологическое – это проявление инстинкта самосохранения. Но трусость – понятие нравственное, и путать её со страхом магу не к лицу. При этом и страх, и трусость – это азы психологии – всегда блокируют ненависть. Кого боишься – того не можешь ненавидеть.  Но причем тут,  есть человеку что скрывать или нет?  Это каким боком сюда? 

При этом автор явно взялся за непосильное дело: эпопея – это пласт событий, переданный через два-три поколения в динамике. Это высший пилотаж. Тут же пока не хватает умения даже правильно представить персонажей. Каждая фраза романа должна либо двигать действие, либо характеризовать героя. Здесь же тонны словесного мусора и неточного словоупотребления.  При этом я готова признать, что книга написана для простого невзыскательного читателя, и совсем не предназначена для литературоведов, привыкших вдумываться в каждое слово.  Грамотность, в общем, на уровне. Однако автору всё равно хочется пожелать большей вдумчивости и  внимательности в работе со словом. «Тщательней надо немного, тщательней…»(с)

1. Логичность изложения,  внятность текста, достоверность событий — 7 баллов
2. Сюжет — развитие, гладкость, понятность, реалистичность, интересность — 7 баллов
3. Тема, конфликт произведения — насколько убедительно показано — 7 баллов
4. Диалоги — 7 баллов
5. Герои — верите им? Видите их? — 5 баллов
6. Стиль и язык — насколько вам хорошо читается — 5 баллов
7. Впечатление от текста в целом, насколько хочется это читать дальше? 5 баллов