Сумбурное

Кузнец своего немудрящего счастья,

в пригоршне моей, но лишь в божьей власти,

притих и задумался — знать, о вечном.

Он счастлив — насколько дано схоласту,

но мне в день безоблачный солнце застит

большое и тёмное — человечье.

Так много мыслей — так мало смысла, 

и всё без толку.

Несуетливо текут минуты. 

День пахнет дымом.

Народ мураший довёл постройки и до просёлка —

они упорны и многодетно непобедимы.

Они готовы к труду и к бою — чтят кодекс сильных,

они, пожалуй, ещё бессмертны — пока не мыслят.

Понятно, верят, что бог мураший хранит стабильность

в обмен на тайну. 

Да и к чему им пустые числа?

...Во тьме ладонной скребнётся робко забытый коник,

рванёт из плена на вольный выпас, медвяно-травный.

Не зря твердили все теософы: 

плод знаний — горек.

Конечно, правы — не просто горек, 

сродни отраве.

Большое и тёмное человечье

не знает покоя и рвётся к звёздам.

Балован богами ребёнок поздний,

а, может, намеренно ими разрознен

на счастье земное и жажду вечного...