Прода Боярин) 13 век!

Выложена вторая глава книжки "Смоленская рать", серия "Боярин" 

Писатель Андрей Посняков представляет:

Нереально-фантастическая и авантюрно-историческая

серия «Боярин»

13 век! Монголы и прочие…

Книга первая:

«Смоленская рать»

https://author.today/work/219257

Словно обухом по голове ударило, когда солидный кандидат наук Павел Петрович Ремезов в ходе эксперимента с электромагнитными резонансами вдруг очнулся в другом теле… Чего, конечно же, ждал, и бурно радовался - эксперимент удался! Он, Павел – теперь никакой не кандидат, не ученый, а молодой парень – боярич – юный феодал, ведущий тупую и скучную жизнь в медвежьем углу Смоленского княжества. 

Из двадцать первого века – в тринадцатый… а вот как обратно? Правда, есть один способ – вступить в резонанс с одним из самых удачливых монгольских полководцев – Субэдеем. Однако, подействует ли? Еще повезло – на дворе конец 1240 года – совсем скоро непобедимые тумены Батыя начнут свой знаменитый западный поход – к последнему морю.

            Вот, кажется, и шанс…

            Но, для начала, надо бы укрепиться в собственной – пусть и захудалой – вотчине, жизнь в которой внезапно оказалась очень даже насыщенной – злодей сосед, боярин Телятников, явно покушается на убийство, к тому ж интригуют собственные «родные братья» - та еще семейка! 

            Ну, а потом…

 Скрипит снег под копытами низкорослых монгольских коней, реют на зимнем ветру бунчуки и стяги – непобедимые тумены Батыя и Субэдея, выполняя завет Чингисхана, идут на запад, в свой знаменитый поход. В составе монгольских войск, кроме всех прочих – еще и воины смоленской рати, посланные «на подмогу» хитрым старым князем Всеволодом Мстиславичем. Их ведет молодой княжич Михайло, и один из воинов – захудалый боярин, своеземец, каких в соседней Польше издавна именовали загоновой шляхтой, Павел Ремезов… 

Отрывки

Вот аспид! Вот ворон-то, собачина облыжная! Пряник обсосанный, хмырь, гад ядовитейший! Что удумал! 

Разъяренная Полинка уже и не знала, как еще обозвать дядюшку… ишь, родич выискался – попользоваться да продать хвалынцам? Корвин сын! Однако, по всему, тут сейчас не ругаться, тут думать надо. Ишь ты, вроде б, за Павлуху сватал, в амбар, вот, посадил, и вдруг… Да! Он же сказал – «может». Что-то задумал, гад премерзкий. Против Павлухи – ясно. Каким-то иным образом землицу забрать… а уж, если не выйдет, тогда уж и отдать племянницу замуж. Для не, для Полинки-то, и так и этак – плохо. И еще неизвестно, что хуже! Одно теперь ясно – бежать надобно всенепременно. Хоть в Смоленск, хоть… в Краков, лишь бы подальше отсюда, от деревень, от вотчины этой гнуснейшей, от дядюшки, ворона подлого! Бежать…

- Полинушка…

Позвал кто-то снаружи. Ясно, кто – слуга рыжий, Охрятко, охальник тот еще да и трус, каких мало. Правда, не дурак, это уж точно – не может же в человек уж абсолютно все плохо быть.

- Полинушка… я тебе покушать принес… Боярин-то батюшка наказывал, чтоб хлеб да вода, а я вот тебе – вчерашних щей в крынке… 

- Так давай, коли принес, - быстро отозвалась девчонка. – Открывай ворота-двери, распахивай…

- Погодь. Погодь малость.

Ну да, распахнул, отворил двери. Только вокруг - челядь да закупы с факелами. Свету, вишь ты, мало… Вот попробуй, убеги тут!

- Кушай, милостивица.

- Мх… кушай. Ложку-то почто не принес?

- Ась? Посейчас… А вот тебе кадушка поганая, чтоб на улицу не ходить.

Тьфу ты, чтоб тебя! Чтоб не ходить… Чтоб тебе не выводить, вот что! Да уж, с кадушкой поганой хлопот меньше… только что запах. Ладно!

 Наскоро похлебав щей, Полинка вернула миску слуге, и, поведя плечом, вздохнула, пожаловалась:

- И всю-то ноченьку мне одной сидеть, комаров да лягух слушать.

- Так ты, милостивица, спати ляг.

- Так не уснуть сразу-то… скучно. Кабы ты, Охрятко, у амбара бы посидел, со мной поговорил бы. 

- А это можно! – слуга довольно ухмыльнулся. – Чего не поговорить? Я, знаешь, сколько разных сказок-присказок знаю?

 Уходя в амбар, девушка спрятала улыбку – ага, ага… подожди, будет тебе присказка. Ничего конкретно она, правда, еще не придумала, но знала – придумает. И - очень и очень скоро.

 Так и вышло. Терпеливо выслушав пару недлинных Охряткиных «сказок», Полинка нарочито громко зевнула, как приличествует зевать вовсе не юной девушке, а какому-нибудь жирному хитровану-купцу – заморскому гостю. 

- Ах, - пожаловалась. – Помню, как, давно еще, матушка мне спинку на ночь чесала. Так я и усыпала – легко да благостно… Уж теперь-то некому почесать. Ах, помнится раньше, в деревеньке дальней… ох, уйти б туда… когда-нибудь и уйду, может, даже совсем уже скоро.

 Не зря так сказала девчонка, хитрая, как тот же заморский гость – давненько приметила, как посматривал на нее служка. Этак похотливо, со вздохами… Иной раз пройдет мимо – обязательно, как бы невзначай заденет, прижмется… Большего-то чего опасался, а так… Ой! А селетось как-то подсматривал на реке… не только за Полиной, и за другими девками.

-------

- Вон они! – нетерпеливо приподнялся в седле Микифор. – Вона!

Ага, вот закричал выпь – лучники докладывали, что уже приступили своему делу.

- Вперед! – вытащив меч, коротко бросил боярин. – Постоим за нашу землицу! 

Пригнувшись к гривам коней, всадники выскочили из-за холма и, громко крича, бросились на врагов, коих насчитывалось около двух дюжин. Человек десять – считая и тез, кто уже валялся в траве, загодя пораженный стрелами – окольчуженных, в шлемах, остальные же… остальные же просто сброд, скорее всего – наемники – тати.

 Уж конечно, супостаты никак не ожидали столь быстрого развития событий – поначалу опешили, но тут же собрались, развернули поперек дороги возы, выставили вперед копья. Засвистели стрелы, одна из них со звоном скользнула по ремезовскому шлему. Павел закусил губу и довольно усмехнулся, глядя, как Микифор со своей дюжиной резко свернул влево – отрезая вражин от полона. Да уж, черт с ними, с возами, но пленников нужно было спасать – и это тоже не раз отрабатывал Ремезов.

 Так, как на ученьях, покуда и выходило…

Парни Микифора ловко обошли обоз, отрезая от врагов полон, отряд же Павла с ходу бросился в бой. И вот тут-то время вдруг потекло иначе – по крайней мере, для Ремезова.

Какое-то рваное стало время – то застывало неподвижно, то бросалось бежать стремительной боевой стрелою. И, словно сквозь вату, доносились крики…

 Оп! Первый удар – первый в своей жизни настоящий удар мечом! – Павел тоже нанес с ходу, не думая. Просто, отбив вражеский меч, тут же постарался достать вражью шею… Соперник уклонился – опытный он был или молодой, Ремезов сейчас не видел, он рассмотрел только глядевшие из-под высокого шлема глаза – темные, пылавшие ненавистью, злые. 

 Удар! На этот раз молодой человек едва его не пропустил – выскочив на коне из-за телеги, соперник гарцевал вокруг, то и дело кидаясь в атаку.

Удар… Искры! Скрежет! Что-то теплое потекло по пальцам… Кровь? Ах, ты так! Повернувшись, Павел ловко подставил под чужой клинок щит, очень быстро, как учил Даргомысл, старый опытный воин. Прямо рывком – р-раз! И враг не успел ничего предпринять, сверкающее лезвие меча его, пробив медную оковку, застряло в навершье щита… который молодой человек тут же повернул, дернул… Послышался треск – чужой клинок не выдержал, сломался. Да-а, не скажешь, что добрый был меч. Так… так себе выкован. 

 Враг, впрочем, оказался опытным - тут же выхватил из-за пояса шестопер… а вот уж от этого-то оружии Ремезов уклоняться научился неплохо. И все же – пропустил удар,  с такой яростью орудовал шестопером вражеский воин, крутил, словно мельница… Бамм!!! Ах, как зазвенело в голове! Угодил ведь по шлему, собака…

 Даже в глазах вспыхнуло зеленое нехорошее пламя… правда, на миг – Павел сразу же овладел собой, уклоняясь от очередного удара – подставлять под шестопер меч было никак нельзя, сей клинок вовсе не казался надежней только что сломанного вражеского. И нова мельница… И везде – со всех сторон – крики, стоны...

- Богородица, Богородица с нами!