Точка стабильности

В молодости Нилка была красавицей с цыганскими корнями, но теперь она стара, лицо у неё спитое и сломанное, с криво сросшимся носом, а ноги еле ходят, по причине чего оформлена инвалидность. Когда она напивается, то непременно орёт низким голосом или воет высоким, как волчок. Засыпая под протяжную, неровную песнь этой полесской сирены я знаю, что в мире есть точки стабильности, на которых, как магниты на холодильнике, держатся дурные и добрые события; Нилка — одна из точек. 

Старший её сын, такой же пьющий и, как принято, судимый, проживает отдельно и даже ухитрился размножиться. Младший — странноватый, женоподобный строитель, категорически не пьёт и ходит к каким-то харизматам, пятидесятникам или адвентистам, а по выходным приезжает к мамочке постепенно делать ремонт: там кусочек, тут кусочек. В его приезды Нилка трезва и являет хозяйственность. Это меня пугает, потому что не вписывается в шаблон, как и то, что она непременно возвращает деньги, которые заняла на водку. Все её прежние товарищи вымерли, но не это мистическое создание, кажется, у неё девять жизней. Молодость у Нилки была бурная, зрелость тоже, и старость под стать — стабильный человек всегда последователен. Внуки на зов сирены не являются, но изредка приходят пропойцы, колдырят и обссыкают подъезд. Иногда также бывает полиция, тогда меня зовут понятой, а также человека Оксану, живущего с нею дверь в дверь. Порой туда требуется вызвать скорую, потому что кому-нибудь стало дурно. Кроме песен особого вреда от полесской сирены нет, потолки она не заливает и картофельные очистки в унитаз больше не сбрасывает. Несколько лет назад она это сделала, в результате прямо подо мной забился общий канализационный слив, потому что трубы старые, и дома начался дермопокалипсис. Слава б_гу, что я замужем. Моральных убытков от мужчин достаточно, но в таких ситуациях они неоценимы: муж это всё как-то порешал и даже помог убраться, а потом пошёл наверх, просить сирену и её гостей быть аккуратнее в быту, но сразу попал в понятые — полиция как раз оформляла протокол на старшего сына. 

Сижу вчера вечером, никого не трогаю, реву и жру сало с чесноком, без хлеба, чтобы не поправиться, потому что Эффа утром сказала, что сало с чесноком это хорошо и правильно, я как раз была голодна, отчего слово «сало» обрело мистическую привлекательность, и я сдуру купила в павильоне кусок этого конченого сала, теперь надо его как-то съесть, или не знаю, что с ним сделать, потому что дома его не едят, ведь тут почти не осталось людей, а когда кто-нибудь живой появляется, то сала не хочет, а хочет отбивных под сыром, рулет с черносливом, утку и буженину, поэтому обычно я кладу сало в морозилку и там храню, пока не понадобится место для нового куска, тогда старый выбрасываю и храню новый. А ревела я из-за глупости. 

Тут в дверь навязчиво и нагло стучат, таким, знаете, неприятным стуком, который означает, что открывать в любом случае придётся. Я была залита слезами и забита салом, открывать пошёл Пётр, и сразу напоролся на Нилку.

Речь у неё груба, бедна и ужасно бессвязна, порой приходится существенно напрячься, чтобы разобраться в значении и смысле произнесённого. Пока ребёнок получал моральную травму, я судорожно давилась салом, не выплёвывать же его, а потом побежала спасать генофонд, я же мать, а не какая-то хуйня. Материнский инстинкт вообще могучая штука, он достался современным самочкам от наших диких прабабушек и общество его одобряет, считая, что раз уж ты понарожала, то должна это всё как-то сохранить. С самцами сложнее, их инстинктивное стремление осеменить наибольшее число самочек получает общественное порицание, и я не знаю, почему про это заговорила, вероятно из низменной потребности насрать в глаза и головы неповинных форумчан, которая сродни энергетическому вампиризму, но здесь таких авторцов на первый-второй рассчитайсь, так что я не парюсь. 

Когда-нибудь б_г буквенного мира покарает меня за растянутые вступления. 

Я оттеснила растерянного ребёнка от двери и приняла бой. 

Нилка плакала навзрыд и просила ненадолго подняться и посмотреть, какой кошмар из-за меня творится, также удалось разобрать слово «пожарные». Я отправилась с нею, вдруг проводка в стене загорелась, или ещё стряслась какая-то напасть, с которой мне придётся справляться, потому что это жизнь, и какой-то шит постоянно хепенс. Но дома Нилка показала мне скверно застеленную кровать и заявила, что та едва ли не до потолка скачет на самой регулярной основе, а только что так подпрыгнула, что Нилка с неё упала на пол и сразу пошла к нам, разбираться, зачем мы с Петром бьём шваброй в потолок, хлопаем окнами и развратно пляшем dance Cancan. Вот, посмотри! — заливаясь слезами сказала Нилка, указывая на неподвижный по статусу, злосчастный предмет интерьера, — Видишь, как скачет? И что мне делать? 

Было очевидно, что совет «не бухать» припозднился лет на двадцать-тридцать, поэтому я поговорила специальным утешительным голосом, дала двадцатку на опохмел и сбежала. Это третья белочка, которой Нилка со мной поделилась, и я уже знаю, что надо попросту налить водки. К тому времени как сверху зазвучал привычный протяжный вопль сверхъестественного существа, я уже доедала это блядское сало и больше не плакала, ведь мудрый г_дь послал мне утешение и точку стабильности. 

Так что, если у вас своих нету — непременно заводите. Кирпичи восприятия отлично ложатся.