Быть – трудно. А хорошо быть – ещё труднее

В густой древесной кроне мелодично запел удод. Словно дождавшись его звонкой трели, нежное весеннее солнышко робко объяло утренний лес, и осторожно погладило тёплыми лучами блестящую стену хижины. Стена мигнула и беззвучно втянулась в перекрытие, отчего привалившийся к ней дремотный оленёнок вздрогнул, мотнул безрогой башкой и, перешагнув через семейку докучливых зайцев, прошёл внутрь хижины. Там его ждал привычный кусочек хлеба в блюдце свежего молока, но оленёнок не торопился к еде. Осторожно понюхав угощение, он с удовольствием обтёр мокрые копытца о белоснежный мягкий ковёр, пробрался к кроватке хозяйки комнаты и деликатно ткнулся носом ей в плечо.

- Рэмбо! – обрадовалась Аксынья, моментально проснувшись и обнимая умную большеглазую голову. – Или ты Бэмби? Нет, у него рога – во, и зубищи острющие. Привет, Рэмбо!

Девочка потянулась и хорошенько, с чувством, зевнула. Когда она открыла глаза – её кровать уже была ожидаемо полна зайцами, пришедшими за своей порцией внимания. Оленёнок искоса взглянул на опустевшую мисочку и привычно вздохнул – в большой семье, как говорится, не щёлкай. Косые, что с них взять.

Вообще-то сегодня был настолько важный день, что даже день рождения не выдержал бы сравнения с ним. Любую вещь, какую только можно придумать, она могла бы получить по щелчку пальцев – например, скачать искина этой хижины, который сосредоточенно синтезировал сейчас некрупную морковку для зайцев. Но вот миллионы тонн железа – а в свои шесть лет Аксынья уже знала, что такое миллион, всё-таки не гоняют по космосу просто так. Хотя космолётчики редко покидают родную планету дольше, чем на месяц, её папа не был обычным космолётчиком, и в последний раз был в отпуске три года назад. Она его и не запомнила-то как следует – маленькая была.

Пришёл мишка Димка. Он был добрый, но больно тяжёлый и глупый, поэтому искин тотчас же возвёл коридор прозрачных силовых полей, уводя Димку подальше в лес. Аксынья хихикнула – она и понятия не имела, что в дикой природе Димка запросто мог и поужинать кем-нибудь из зайцев.

Тем временем, где-то на геостационарной орбите двухсоткилометровый корабль отстрелил несколько тысяч шлюпок, которые нарушая все старинные законы аэродинамики, стремглав понеслись к земле.

Ещё полчаса, и слегка оробевшая Аксынья выглядывала из-за спины отчего-то плачущей и улыбающейся матери на статного и смутно знакомого мужчину, твёрдым шагом прошедшего сквозь зверинец у дверей. «Стояли звери около двери», отчего-то вспомнила она.

…

Короткий отпуск пролетел совсем незаметно, но этот год был очень наполненным. Совместные походы и вечерние истории, весёлые и страшные, сделали своё дело – Аксынья твёрдо решила пойти по стопам отца. Так же, как он, Аксынья будет высаживаться на ужасные планеты, полные неразумных и оттого жестоких жителей, вживаться в их быт и помогать им стать разумнее. Не то, чтобы это было всерьёз необходимо или однозначно полезно, но трудно удержаться, когда где-то ещё живы древние болезни цивилизаций – насилие, жестокость, война. Решено – она станет Растителем.

…

Семнадцатый день рождения Аксынья встречала в кресле. Она сидела и вспоминала свою первую миссию, похоже, только что оконченную.

Небольшая планета с цивилизацией гуманоидного типа, допромышленного уровня развития, совершенно неразумной. В полном соответствии с инструкцией, она высадилась на поверхность, спрятала личные вещи в пустующей нежилой постройке и внедрилась в семью аборигенов.

Увы, всего через неделю аборигены решили заселиться в постройку, свобода перемещения Аксыньи оказалась жестоко попрана, и ей пришлось отдать мыслекоманду на ликвидацию вещей – устав Растителей запрещал контакты аборигенов с артефактами без крайней на то необходимости. К сожалению, постройка оказалась деревянной и сгорела вместе с её походным чемоданчиком. Искин, прошитый в сгоревший чемоданчик, мог бы синтезировать сгоревшую постройку очень быстро, но увы – его услуги теперь стали недоступны.

Хозяева постройки очень огорчились.

Удивлённая девушка решила получше исследовать их реакцию. Она впервые в жизни видела, как потенциально разумное существо страдает из-за испорченного предмета. Но эта досадная случайность, так или иначе, привела в итоге к необходимости поспешно эвакуироваться – искривление пространства стоит десятков тонн антиматерии, но иных путей уже не оставалось.

Откинувшись на спинку кресла, созданного из причудливой формы массива силовых полей, Аксынья почему-то вспомнила свой отлёт с родной планеты. Полная воодушевления и надежд, прощалась она с подругами и друзьями. Один из них, скромный и застенчивый юноша, который давно ей нравился, постарался напоследок обнять девушку.

«Погоди», отстранилась она, чем пресекла его неловкий порыв. «Мы всё-же так мало друг друга знаем. Я хотела бы сохранить своё личное пространство нетронутым до поры». Всё-же, тактильные прикосновения - слишком серьёзная вещь, чтобы позволять кому-то дотрагиваться до себя, не так ли?.. Этот парень ещё не раз снился ей за долгие месяцы полёта, как и это неловкое прощание, и всё её короткое обучение, прощальный взгляд отца с гранитного постамента, перевязанного чёрно-золотыми лентами.

Наконец, искин закончил обдирать с Аксыньи остатки чужеродных загрязнений и сожжённой кожи, после чего приступил к синтезу новой прямо поверх блестящих мышц. Его точные приборы позволяли заблокировать болевые ощущения настолько эффективно, что девушку даже не пришлось погружать в сон на время сложнейшей операции. Но лишь в одном механизм был бессилен – он не мог вычистить из памяти девушки ни единой минуты её тяжёлой эвакуации. Она смотрела в точку и помнила. Помнила всё, до мельчайшей детали. Снова и снова, снова и снова. Даже мерзкий вкус дурацкого грязного кляпа…

_________________________

Новый фанфик от Игоря Ондара по последней выложенной главе Саги (третья книга, вторая песнь, глава 8)

Периодически подобные истории мелькают в чате ТГ, где после каждой главы идет бурное (или не очень) обсуждение, выкладываются догадки (порой бесяще точные), мысли, жалобы (например, на излишнюю жесть) и замечания.
https://t.me/+UAw5Gaj-_yqLDttZ