О несчастливой жизни (и любви, и вообще)

Тете Любе с третьего этажа все время не везло с мужчинами. Попадались ей все время негодяи и проходимцы, козлы, одним словом...

Первого ее мужа я не застала - старожилы сказали, что он еще ничего был, но алкаш конченый и замерз под забором. Потом был домашний тиран - он побивал несчастную Любу, управлял ею безраздельно и забирал у нее деньги. Люба его оправдывала перед соседями:

- Он хозяйственный такой, а я транжира, для семьи все... И не пьет.

А потом, когда, по его настоянию, Люба сделала аборт и, к несчастью, оказалась в больнице, он собрал все "совместные" накопления и свалил неведомо куда, оставив записку, что, дескать, он еще молодой и ему наследники нужны, а Люба, видать поломалась..

Соседки ццыкали и советовали в милицию сообщать, но Люба оправдывала его, а себя убеждала, что "следующий" будет лучше.

Потом был красавчик, чем Люба очень гордилась - не смотря на то, что он изменял ей совершенно бесстыже, приводя девок в ее квартиру.

- Ну, и мразь! - говорила Баба Шура, оплот местной морали, - Ну, ты же понимаешь, Любка, что он мразь.

Тете Любе было очень неудобно, она это понимала, но надеялась, что тот "исправится" и вообще "ее больше всех любит". Это не помешало ему уйти к другой барышне средних лет - с лучшей жилплощадью.

-- Да, мразь оказался, - плакала она на плече Бабы Шуры, - Но другого найду, хорошего...

Историям этим все потеряли счет и даже уже особо не жалели Любу соседи.

А последний случай был, как из анекдота - Люба в Ялте познакомилась с шикарным военным. Он дарил ей цветы и водил в рестораны, подавал руку и поджигал сигарету - в общем, заботился. С полгода у Любы жил, иногда в командировки ездил, куда - не рассказывал - "военная тайна".

А потом, во время очередной командировки, пришла милиция, обыск устроила - "и вот под этой личиной, скрывался - блин! -уголовник"...

Тут Баба Шура, которая давала себе клятву не лезть в чужие дела, сказала Любе:

-- Ты, Любка, дура набитая! Ты как нарочно такую тварь приманиваешь, чтобы потом тебя все жалели и внимание обращали... Так проще, чем нормальную жизнь вести, проще, чем за собой следить и чем книжки читать, чтобы нормального мужика найти... Собой займись, развивайся...Ты - человек, а не приложение к мужикам. Не в проходимцах твоих дело, а в тебе!

-- Это почему? - удивилась Люба, задетая такой жестокой интервенцией.

Но Баба Шура не профессионал, поэтому она махнула рукой и ушла. А Люба не сделала никаких выводов и продолжала плакать о "настоящем полковнике".

... а Баба Шура могла бы порассказать, что вот такие полковники и генералиссимусы больше одного попадаются тем, кому они нужны, кто их хочет, кто без них - никто. И эти проходимцы - искусные манипуляторы - всего лишь дают своей жертве иллюзию значимости. И за эту иллюзию некоторые граждане готовы отказаться от нормальных отношений, комфорта, денег.

И даже еды.

Такие дела. Дела житейские.