Осторожно, трэш

Когда мне было девять лет (почти десять!), традиция устраивать халявы ради "выпускные" чуть ли не из яслей еще только зарождалась, но кое-какую поросль на свет божий уже выкинула. В частности, нам, четвероклашкам (мне не повезло попасть в школу, в которой четвертый класс существовал, в отличие от многих моих знакомых примерно моего возраста), пообещали устроить "выпускной из начальной школы".

Естественно, с настоящими выпускными из 11-го или хотя бы 9 класса он ничего общего не имел, кроме расфуфыренной аки на императорский бал женской половины коллектива, а потому праздник предлагалось устроить в формате, не отличимом от прочих школьных празденств: смотр дитячьей самодеятельности и небольшой безалкогольный фуршетик с марсами-сникерсами основным блюдом и какой-нибудь мириндой на запивон (времена были еще бедные, каждая трехкопеечная карамелька была у школоты за счастье). Проводилось все, естественно, в стенах родной дурки, ой, то есть школы.

Месяца за два-три (вспоминается, что это было в конце зимы) нашей первой учительницей был организован масштабный опрос публики на тему, что же сами виновники торжества желают на нем лицезреть в части самодеятельности.

Одним из первых (не уверен, что прямо уж первым) вопрос получил один из моих одноклассников, обладатель немного переросшего среднее по больнице чувства юмора. Ничего плохого в этом нет, чувак и сам поржать любил, и публику повеселить (тогда, за сейчас не знаю, после школы виделись, может, раза три за пятнадцать лет, и все три кто-нибудь был в жопу пьяный, а иногда и оба). Нашими с ним совместными силами тоже было отмочено немало сме-уёвых перфомансов, но это уже в другие разы.

Так вот, классный пленум начался с дивного диалога:

Училка: - Акакушка, что ты хочешь увидеть на выпускном вечере?

Акакушка: - Туалетики!

Я (о-уев: другое слово в этом случае слишком мягко звучит): - Что?

Акакушка (громко, на весь класс): - Туалетики!!

[пауза]

Училка: - Тебе сколько лет?

Акакушка (с напускной гордостью): - Девять!

Училка: - А я уже было подумала, что три.

Далее отступлений от регламента заседания не отмечалось, началось скучное перебирание вариантов: дискотека, концерт, КВН, цирк с голодными попугаями, смотр народных аргентинских пастушьих танцев... Я сидел тогда в дальнем углу класса (а опрос начался с тех, кто обитал прямо под носом у училки), и до меня очередь дошла, когда уже стало ясно: все это было уже сто сорок три раза и надоело хуже горькой редьки, тоска беспросветная, никакой фантазии у людей, кроме, конечно, нашего заслуженного инноватора.

И я хотел было присоединиться к мнению, громогласно уточнив "Унитазики!". А то мало ли, вдруг Акакушка имел в виду деревянные сортиры с очком? А там говном воняет и провалиться можно, и с туалетным сказом от Юры Хоя мы уже были знакомы (кажется). Но что-то меня сдержало (возможно, перспектива стать еще одним пунктом в перечне не доросших до голосования).

И я, стушевавшись, промямлил что-то про анекдоты и то, что сейчас называется "стенд-ап" (хотя телевизионных смехачей в детстве терпеть не мог, особенно ЕВП с его смехопилорамой, до Задорнова, Жванецкого, Альтова и прочих троллей потоньше еще клюв не дорос, Каламбур к тому времени уже сдулся, а Камеди Клаба еще не изобрели).

В общем, был в шаге от минуты славы, но дал заднюю. Никогда себе этого не прощу!

"Выпускной", тем не менее, был организован в виде концерта в актовом зале (для всех четвероклашек, нас тогда в параллели было три класса), последовавшего за ним средней дурацкости спектакля, в котором мне тоже обломилась одна из ролей, и заключительного праздника желудков, но там рассказывать уже не о чем. Кроме того, что на прозвучавшую на концерте песнь летом того же года мы с уже другим одноклассником состряпали пародийный кавер, и я теперь (девятнадцать лет уже как!) знаю веселую историю про джинна, прицельно усравшегося в кувшин, но вам не спою. Это искусство для внутреннего пользования.

А тридцатое мая все равно воспринимается немного получше всех прочих непраздничных майских дней. Как минимум точно лучше, чем двадцать девятое.