"Горячий день" полковника Кутепова.

В наше время фейковых новостей и ложных инфоповодов мы уже привыкли, что вчерашние сенсации "вдруг" оказываются сплетнями из "непроверенных источников", а "шокирующие кадры" – в лучшем случае любительской постановкой. Случалось подобное и раньше – рассказ о героическом бое сочинять в теплой редакции легче и приятнее. Но настоящие журналисты всегда считали по-другому. 

Роман и дневник.

Трилогия "Живые и мертвые" Константина Симонова заслуженно считается одним из лучших произведений о Великой Отечественной войне. Успех романа был дополнен и одноименной кинокартиной, появившейся в 1964 году. В частности, для Анатолия Папанова образ  генерала Серпилина стал первым крупным успехом в кино, после которого актера стали активно приглашать на главные роли. 

Но далеко не все, читавшие роман и восхищавшиеся при этом мастерством писателя, знали, что первая книга трилогии представляет собой "литературно переработанный" дневник тогда еще военного корреспондента Симонова – к слову, также опубликованному под названием "100 суток войны". 

В этом дневнике Симонов довольно подробно описывает свою поездку под Могилев. Комиссар оборонявшей город 172-й стрелковой дивизии рассказал, что лучше всех дерется полк Кутепова, занимавший позиции на другом берегу Днепра. Особо заинтересовал корреспондентов рассказ о подбитых немецких танках, оставшихся на поле боя. 

«По газетным сообщениям, число их давно перешло за тысячу, а снимков пока не было. Жгли и подбивали их много, но при отступлении они неизменно оставались на территории, занятой немцами.»

Дальше текст дневников и романа совпадают практически дословно.  Первоначально командир батальона – капитан Гаврюшин – пытался отговорить корреспондентов от идеи подойти и к танкам. Подбитая техника стояла на поле, перед окопами боевого охранения. Но все же Симонову и его коллеге, фотокорреспонденту Трошину, удалось уговорить комбата. Скорее всего, это были первые немецкие танки, которые в эту войну видел вблизи журналист одной из центральных газет.  

«Чтобы немцы не утащили ночью танки, они были подорваны толом, и часть содержимого машин была разбросана кругом по полю. В числе прочего барахла во ржи валялась целая штука коричневого сукна. А рядом с нею дамские туфли-лакирашки и белье.

Трошкин снял это, а я потом описал. Кажется, это был один из первых документов о мародерстве немцев.»

Предосторожность с подрывом была отнюдь не лишняя – немцы, как и мы, действительно старались в случае неудачного боя отбуксировать к себе. Но судя по фотографиям Трошина, в этот раз речь бы шла про сбор металлолома.  

В романе корреспондент военной газет Синцов остается в полуокруженном полку, а его товарищ – фотограф – погибает, не довезя до редакции сделанные им фото и текст заметки.  Тут биография литературного героя начинает жить своей жизнью. 

В реальности все же получилось менее трагично – и Симонов и его коллега Трошин благополучно вернулись с фронта и в "Известиях" за 20 июля 1941 года вышла статья "Горячий день", рассказывающая о бое полка Кутепова.  Фотографии Трошина использовались и для других статей – в июле 1941 года таких «победных» фото в самом деле не хватало.

Дальше были еще долгие годы войны. Но все же именно визит в полк под Могилевым особо запомнился военкору, а впоследствии знаменитому советскому писателю Константину Симонову. И начать в нем боевой путь своего литературного героя он решил не просто так.

Документы.

Оборонявшей Могилев 172-й стрелковой дивизии 61-ого стрелкового корпуса по меркам начала июля 1941 года крупно повезло. Хотя передовые немецкие разведдозоры появлялись около города еще 3 июля, все же дивизия получила несколько дней на подготовку своих позиций к обороне. Дальнейшее зависело от бойцов и командиров 172-й дивизии – генерал-майора М.Т. Романова, командира поставленного на самое опасное направление 388 стрелкового полка полковника С.Ф.Кутепова и других. И они действительно сделали все, что могли в той обстановке. Еще с 1 июля в документах постоянно подчеркивалась важность создания противотанковой обороны. При этом советские командиры совершенно правильно "угадали" наиболее танкоопасные направления – вдоль шоссе Бобруйск-Могилев и Рогачев-Могилев. Оборонявший первое направление у совхоза Буйничи 388 сп кроме собственной артиллерии усиливался 340-ом артиллерийским полком.  Стрелковые же части сделали все, чтобы немцам было проблематично доехать до позиций артиллеристов – кроме впечатливших Симонова многочисленных траншей полного профиля, блиндажей и прочих инженерных сооружений был вырыт противотанковый ров и выставлены минные поля. 

12 июля 1941 года в прочности  этой обороны пришлось убедиться танкистам немецкой 3-й танковой дивизии. 5-я рота 2-ого батальона танкового полка дивизии, попытавшись атаковать позиции полка Кутепова, напоролась на минное поле и была прицельно расстреляна огнем противотанковой артиллерии. Не обошлось без тяжелых потерь ив введенной в бой в попытке прикрыть гибнущих камерадов 8-й роте. Всего за тот день немцы, по собственным данным, на этом участке только безвозвратно потеряли 18 танков, что по меркам июля 41-ого и боя против пехоты было достаточно редким событием. Судя по явно видным на фото останкам разбитых и взорванных БТР "Ганомаг", досталось также мотополку дивизии. В статье Симонова упоминаются "бронированные площадки с пехотой" – видимо, так бойцы пытались описать непривычную им в начале войны вражескую технику.

"Облом" для немецкой танковой дивизии вышел настолько серьезным, что повторять атаку на этом участке противник больше не рискнул, хотя Могилев, как узел коммуникаций, занимал весьма важное место в планах командования вермахта. Да и уход с удобной "панцер-штрассе" создавал дивизии дополнительные трудности по дальнейшему продвижению и снабжению. Но продолжать жечь ценные танки в атаках на хорошо подготовленную оборону было для немцев еще более неприятной альтернативой. 3-ю танковую перебросили на другие участки фронта – именно поэтому приехавшие в полк московские корреспонденты смогли без особых сложностей сфотографировать подбитые и взорванные машины. Взятие Могилева было доверено идущим следом за танками пехотным дивизиям. Быстро не получилось и у них – когда 20 июня в московских известиях была напечатана статья Симонова о бое под Могилевом, 172-я дивизия еще держала город. На прорыв остатки гарнизона пошли только в ночь на 26 июля. В результате немецкий корпус так и не успел к началу Смоленского сражения, став еще одним звоночком забуксовавшего блицкрига.

Живые и мертвые.

Ни генерал Романов, ни полковник Кутепов к своим из окружения так и не вышли. Нет и точных данных об их гибели. Но благодаря Константину Симонову миллионы людей все же знают о них – пусть с другими фамилиями и даже лицами. О них – и о немецких танках, которые в июле 1941 года не доехали даже до окраин Могилева.

"В газете был напечатан мой подвал о полке Кутепова «Горячий день» и во всю полосу — панорама разбитых танков, снятых Трошкиным. Это были первые материалы такого типа, и я испытал удовлетворение начинающего газетчика, видя, как у витрин с газетами стояли толпы народа..."

Андрей Уланов.