Ошибка, или Нет худа без добра

Вчера я опубликовал пост, посвященный годовщине со дня рождения Эмиля Гилельса.

Там, в частности, я писал, что Эмиль Григорьевич родом из Одессы. В связи с этим припомнил, что в этом городе родилось немало известных деятелей культуры и перечислил некоторые имена, среди них имя Ивана Бунина.

Коллега Людмил Федогранов справедливо указал мне на ошибку: Бунин действительно жил в Одессе, но родился он в Воронеже. Я признал и тут же исправил свою ошибку - заменил фамилию Бунина на первую же припомнившуюся мне, Валентина Катаева. Вспомнил. что Катаев в Одессе учился у Бунина литературному творчеству, поддерживал с ним приятельские отношения. Встречались они несколько раз и после того, как Катаев покинул Одессу, обменивались письмами, в которых Валентин Петрович неизменно обращался к Ивану Алексеевичу "дорогой учитель".

Однако отношение Бунина к Катаеву было переменчивым. Он то называл Катаева "дорогой Валя", то ругал его на чем свет стоит:

Был В. Катаев (молодой писатель). Цинизм нынешних молодых людей прямо невероятен. Говорил: «За сто тысяч убью кого угодно. Я хочу хорошо есть, хочу иметь хорошую шляпу, отличные ботинки…»

("Окаянные дни")

В эмиграции же вообще прекратил с ним всякие отношения.

Зато Катаев, особенно в автобиографической книге "Трава забвения", всячески пиарил себя, подчеркивая свою близость к Бунину и ту высокую оценку, которую мэтр давал его дарованию. Часто чересчур.

В этой связи мне припомнилась старая и весьма занятная история, которую я почерпнул из автобиографической книги И. Падеревского.

Игнацы Ян Падеревский (1860 - 1941) был выдающимся польским пианистом, композитором и общественным деятелем. 

Падеревский вспоминает, что однажды он оказался в маленьком городке, и на столбе увидел объявление: некая дама, единственная пианистка в городе, дает уроки фортепианной игры. Причем, цена за час была непомерной. Падеревский решил посмотреть на это чудо и убедился, что как о фортепианной игре, так и о педагогике дама имеет весьма смутные понятия. Чтобы не позволить ей окончательно испортить своих учеников, знаменитый музыкант дал даме несколько советов.

Проезжая через несколько лет по тем же местам, уже в качестве премьер-министра страны, Падеревский увидел то же объявление, но с двумя поправками. После фамилии педагога значилось "ученица великого Падеревского", а цена была в три раза выше.