Отрывок из 4ой главы "Белой Гильдии"
Автор: Итта ЭлиманУтро праздника середины зимы началось с того, что Ванда влетела в комнату с раскаленными щипцами для волос, подскочила к зеркалу и начала закручивать падающую на лицо серую челку.
— Итта, вставай! Я выпросила щипцы у Дины всего на полчаса. Накрутимся.
— Крутись, — зевнула я, взбивая подушку. — Мне нет смысла. Все равно больше пяти минут не продержатся. Я свои волосы знаю.
— Вставай сейчас же! — Ванда разжала щипцы, и красивый локон упал ей на щеку. Затем она брызнула на щипцы водой из стакана, те лениво зашипели. — Уже остыли... Я пошла греть. Вставай и причешись. Я тебе такую красоту наведу, твои Травинские в обморок попадают!
Ванда выскочила в коридор, но тут же вернулась, просунула хорошенькую головку в дверь:
— Рир сказал, Эмиля поставили в оркестр на замену, у них флейтист заболел. То ли живот, то ли похмелье. Так что учти — ставки повышаются!
— На какую замену? — Я села на кровати. — Эй!
Но Ванда уже убежала. Я нехотя встала, оделась и пошла умываться.
Полночи я ломала голову, как бы превратить свое единственное синее платье в бальное. В итоге решила пришить к юбке звезды из фольги, с тем и уснула. Теперь идея показалась мне просто ничтожной. Если я правильно поняла Ванду, то Эмиль будет играть на сцене в оркестре старшекурсников, а я стоять в зале с пришитыми к юбке звездами...
В последний раз мы с Эмилем очень натянуто поговорили. Я пришла в мальчишеский корпус, чтобы отдать конспекты Борею и, как бы невзначай, заглянуть к братьям. Эмиль мыл на кухне посуду.
— Привет! — сказала я.
Он обернулся, чашка выскользнула у него из рук, упала на пол и разбилась.
Я сразу бросилась помогать — собирать осколки в мусорное ведро.
— Не трогай руками, порежешься, — раздосадованно сказал Эмиль.
Ему почему-то стало очень неловко. То ли из-за дурацкой чашки, то ли из-за своей неуклюжести.
Вообще, после первого нашего сидения у костра я больше не путала близнецов. Палитры их чувств почти всегда разительно отличались друг от друга. Стал бы Эрик переживать из-за чашки? Да ни в жизнь!
— Погоди, говорю! — строже, даже с раздражением повторил Эмиль. — Ничего не трогай! Сейчас веник принесу.
Он ушел в подсобку, вернулся с веником. К тому моменту я уже собрала все крупные осколки в ведро и ждала его. Он посмотрел на осколки в ведре, потом на меня, поджал губы и начал молча подметать мелкие остатки несчастной чашки.
— Это чья чашка? – спросила я.
— Моя, – ответил Эмиль.
— Любимая?
— Нет. Просто чашка. — Он выпрямился, и я почуяла его внезапное беспокойство. — Я тебя задерживаю? Ты, наверное, по делу пришла. А я тут с этой чашкой...
Конечно, мне нужно было ответить: я пришла к вам... или, еще лучше: я пришла к тебе, узнать, как дела. Но я совершенно по инерции сказала правду:
— Я пришла к Борею. Конспект по пигментам принесла. Не так и много у нас общих предметов, но вот с этими пигментами он меня просто выручил.
— Ясно, — кивнул Эмиль и стряхнул осколки с совка в мусорное ведро так энергично, что некоторые из них просыпались мимо, и ему пришлось заметать их на совок заново. Он с трудом держал себя в руках. От него шло сильное волнение, природу которого я не могла определить.
— Кроме пигментов, тебе еще, вероятно, растворы понадобятся. Их физики на втором курсе проходят. — Эмиль сглотнул, отчаянно стараясь вернуть голосу спокойствие. — Если хочешь... Ну, вдруг у него не будет... Я могу взять для тебя книгу по растворам. Как раз попадалась недавно в библиотеке. Вполне хорошее пособие. Если нужно...
— Спасибо. Будет здорово заранее познакомиться с растворами...
— Тогда я в следующий раз возьму. — Эмиль примирительно улыбнулся.
— А ты что вообще сейчас делать собирался?
— Вообще я занимаюсь. Просто в перерыве чай пил. Зимой сухо. И если долго играть, то горло дерет.
— А сколько ты сегодня уже занимался?
— На флейте? Четыре часа. Надо еще хотя бы часик.
Я сначала замерла с открытым ртом, а потом сообразила, что сама порой просиживаю за мольбертом четыре часа, не замечая времени. С той лишь разницей, что дуть в инструмент физически труднее, чем смешивать краски и накладывать их кисточкой на холст.
Делать было нечего. Раз он собирался заниматься, не стоило ему мешать.
— Тогда занимайся, — начала прощаться я. — Приходите сегодня вечером с Эриком к нам.
— Если успеем. — Эмиль снова вежливо улыбнулся, так и продолжая держать в руках уже ненужные совок и веник.
И я ушла.
Вечером они с Эриком не пришли, но я вовсю была занята росписью зеленой двери и не успела расстроиться.
Это было позавчера, а сегодня выяснилось, что Эмиля взяли на замену в оркестр. Не зря, значит, занимался. И ведь не сказал ничего...
— Стой спокойно, не то обожгу! — приказала Ванда. — Погоди, сейчас мы все сделаем.
Такая азартная решительность все вокруг организовать и сделать красиво была очень в духе Ванды.
Зажав в зубах шпильки, она принялась принуждать к покорности мои тяжелые и густые волосы. В итоге волосы сдались, деваться им было некуда. Ванда собрала их в высокий хвост и туго-туго завила концы, сбрызнув прическу для надежности сахарной водой.
Про звезды из фольги на подоле Ванда запретила мне даже думать.
— Фу-фу-фу! — решительно заявила она, приколола мне свою серебряную брошку-луну и накрасила мне веки блестками.
— Достаточно! — Оценив свою работу и придирчиво оглядев меня со всех сторон, заключила подруга. — С твоим ростом и с твоим лицом все остальное будет просто лишнее.
....