О театральном

Гаррота и Саркома смотрели какую-то дешевую пьесу, и так напряженно, что мало что замечали вокруг. Барбаросса скосила глаза в сторону тусклого оккулуса, но почти ничего из происходящего не разобрала. Кажется, играли сцену погони. Между картонных декораций, долженствующих изображать городской пейзаж, одинокий всадник на черном как ночь андалузском скакуне преследовал небольшой почтовый фаэтон, на козлах которого сидели мужчина и перепуганная женщина. Едва ли с добрыми целями – с удивительной ловкостью перезаряжая на скаку короткий мушкет и не выпуская из рук поводьев, он всаживал в трясущийся фаэтон один заряд картечи за другим. 

Лицо преследователя, остающееся на протяжении всей сцены пугающе бесстрастным, показалось Барбароссе смутно знакомым. Квадратный, как у голема, подбородок, пенсне с затемненными стеклами на тяжелом, как корабельный таран, носу, короткие, не по нынешней моде, волосы, почти не присыпанные пудрой... Симпатичный тип, хоть и с харизмой, более приличествующей жеребцу-трехлетке. От него так и разило грубой мужской силой, отчего у Барбароссы невольно кольнуло где-то в районе крестца. Кажется, известный актер, с опозданием вспомнила она, из какого-то старого австрийского театра. Имя его она вспомнила почти сразу – Мейнхард. А вот фамилия… Граувеббер? Вайсекушнер? Проклятье, вылетело из головы…

Не дожидаясь, пока его имя будет вспомнено, здоровяк на скакуне почти поравнялся с удирающим фаэтоном – и всадил заряд картечи в упор, едва не разорвав в клочья удирающих беглецов. Мушкетон был снаряжен лишь малой толикой пороха, а роль картечи выполняла древесная стружка, но все равно выглядело жутковато, пугающе достоверно.

- Меняемся! – закричал мужчина на козлах, державший поводья. 

Пересев на свободное место и отдав управление лошадьми своей перепуганной спутнице, он потянулся к багажной нише, где лежали небольшие пороховые бомбы с коротким фитилем, одновременно вытаскивая из кармана простое солдатское кресало…

Обычно я избегаю "пасхалок" и всякого рода над-нарративных вставок в тексте, но иногда, когда они сами идут в руки, сопротивляться решительно не способен. Думаю, читатель без труда догадается, какую "пьесу" смотрят броккенбургские ведьмы :)