Лекции профессора Ржаницына

Алексей Руфович Ржаницын был гением.

Вот так вот, без натяжек — любую нашу проблему он видел насквозь и сразу. Я лично знаю трех людей, которые приходили к нему, оказавшись в теоретических тупиках, из которых Алексей Руфович вывел их буквально "взмахом руки", одним или двумя элегантными решениями. То, что можно назвать его конспектами, работает и по сей день — мои коллеги рассказывали, что в некоторых затруднительных ситуациях, когда не помогают толстые тома и мнение более опытных коллег, именно в его конспектах можно найи зацепку, которая даст выход.

Крупнейший специалист в строительной механике, автор учебников и монографий, остроумный человек и ценитель музыки, доктор наук и профессор, турист и спортсмен, руководитель десятков аспирантов совершенно не умел читать лекции. Вплоть до того, что был отстранен от этого дела специальным приказом.

Но для нас сделали исключение, нашли лазейку — поток «Теория сооружений» состоял из единственной учебной группы, причем кто читал лекции, тот и вел семинары. То есть де-факто различия между лекцией и семинаром у нас не было — один и тот же преподаватель работал с группой в двух форматах, которые со временем вообще перестали отличаться.

Вот и наладили А.Р. вести у нас «семинары». Его лекторскую манеру я запомнил на всю жизнь:

— профессор становился впритык, буквально носом к доске и что-то быстро и мелко писал там же, под носом;

— туда же, под нос, он и читал лекцию и давал пояснения — негромко и не всегда разборчиво;

— доску записями он покрывал бессистемно. Если доцент Алексеев строго зонировал записи и вообще изображал на доске страницу учебника (его конспекты я храню до сих пор), то А.Р., исписав клочок доски, выбирал любой свободный участок и продолжал там. Отчего доска выглядела скопищем «заплаток» и найти где начало, где конец, было решительно невозможно;

— делал все это он необычайно быстро, угнаться за ним могли только три очень старательные девочки из группы, сидевшие на первом ряду, но иногда он вдруг делал паузу, отступал от доски на несколько шагов и обозревал написанное взором «безумного профессора». Вся группа в такие моменты лихорадочно пыталсь за ним угнаться и переписывала с доски;

— дважды на моих глазах в таких ситуациях Ржаницын внезапно говорил «Нет, все не так!» и смахивал все написанное.

Но гений был безусловный, ручаюсь.