Лабиринт (18+)

Почти все барельефы изображали процесс выращивания, охоты, забоя, приготовления и поедания людей.

— Да-да, — устало сказала Бетти. — Мы уже поняли, что эти красные уроды откармливали нас на еду.

— Дело не в этом, — воодушевленно вскричал профессор. — А в уникальности. Этот лабиринт — явно часть храмовых угодий. Считалось, что все подобные сооружения были уничтожены в войну. Они использовались в ежегодных праздничных ритуалах. Брались самые красивые и правильно откормленные де... э-э... особи. Загонялись в лабиринт. И начиналась охота. Если дичь успевала выбраться из лабиринта и не попасться охотникам, ее оставляли в живых. И даже позволяли жить до естественной смерти. Вроде бы. Об этом спорные сведения.

— А если не успевала? — спросила Аманда.

— О, тогда ее забивали прямо здесь и волокли в храмовый эскамиус. Это что-то вроде современного мясокомбината. Там разделывали и тут же продавали. Стоило такое мясо в десять раз дороже обычного, потому что считалось освященным. А также из-за вкусовых качеств. Правильное откармливание приводило к возникновению жировой прослойки, примерно как у современной мраморной говядины. Вот тут на барельефе видно. Поэтому... э-э... — Профессор, наконец, обратил внимание на окаменевшие лица Бетти и Аманды. — Простите. Наверное, это неуместно.

— Да неужели, — холодно отреагировала Бетти.

— Ничего страшного, — успокоила Аманда. — После маньяков мы уже привычные.

— Извините, профессор, — сказала Бетти. — Но нам надо поскорее из этого мясокомбината выбираться. А не картинки разглядывать. Не думаю, что устроенный вами завал задержит мелкого хмыря надолго.

— Да-да, это точно, — он поспешно сунул смартфон в карман.

— Кстати, этот хмырь, кто он? — спросила Аманда. — Вы, кажется, его узнали.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезал профессор. — Могу только сказать, что он очень, очень опасен.

Бетти пожала плечами и пошла дальше.

Черный базальтовый песок скрипел под ногами.

Время тянулось медленно.

Они брели по лабиринту уже минимум второй час

На ближайшем перекрестке Кармина снова рванула куда-то в сторону так, что Бетти едва удержала цепь.

— Пятый раз уже. Все никак не угомонится. Впервые вижу такое сильное желание сесть на кукан.

Кармина зашипела.

— Дайте ей своего пойла уже, — сказала Аманда. — Пусть немного человеком побудет.

— Один глоток остался, — сказал профессор. — Думаю, надо оставить на другой случай. Подождите-ка.

Он снова достал смартфон и подошел к очередному барельефу.

— Профессор! Вы опять за старое?

— Это важно, Бетти. Смотрите. Здесь изображена бегущая дичь.

На барельефе была вырезана несущаяся куда-то обнаженная девушка, гибкая, стройная, но с гипертрофировано толстыми бедрами и большим задом. Развевались длинные волосы, глаза были широко раскрыты от ужаса. Позади виднелись шипастые фигуры охотников.

— И что?

— Я заметил, что каждый раз, когда Кармина куда-то рвется, рядом примерно такая же картинка. Эти существа прекрасно ориентируются в пространстве, как и все крылатые. Возможно, Кармина чувствует, где выход.

— Кармина чувствует, где тот красный, огромный хер, на который она жаждет себя насадить.

— Вряд ли. Это же не сразу началось. Половину лабиринта она прошла спокойно. То есть, если судить по логике, убегать она стала ближе к другому выходу. И потом — барельефы. Таких, с бегущей дичью, было мало. В основном на барельефах дичь убивают, свежуют и разделывают. Может, это подсказки? Чтобы выбрались самые догадливые.

— Не похоже на красных уродов. Зачем им понадобилось подсказывать?

— Чтобы немного повысить шансы.

Бетти подумала.

— Ладно, давайте рискнем.

Она ослабила цепь.

Кармина тут же рванула в боковой коридор.

Снова потянулись бесконечные базальтовые стены, ничем не отличающиеся от предыдущих.

— Видите, — сказал профессор на новом перекрестке, указывая на очередной барельеф. — Охотники отстали от жертвы еще дальше.

На третьем перекрестке от охотников остались только мутные очертания с краю.

На четвертом охотников не было вообще, а жертва неслась к выходу, крича от радости.

Выход оказался за ближайшим поворотом. Высокая базальтовая арка, испещренная замысловатым узором. За ней была полутьма, в которой угадывались нависающие с потолка сталактиты.

— Ура, — устало сказала Бетти. — Профессор, вы чего застряли?

Тот хмуро разглядывал последний барельеф.

— Надо сказать, сведения о том, что выбравшимся из лабиринта оставляли жизнь, оказались ложными.

На барельефе был изображен стол на гнутых ножках. Посередине стола на блюде лежала отрезанная голова убегавшей девушки. Верх черепной коробки был снят. В обнажившийся мозг был воткнут столовый прибор, напоминающий помесь ножа с ложкой. С краю виднелся очаг, над которым жарилось бедро. Второе лежало рядом на длинном подносе, уже готовое и нарезанное ломтями.

— Видимо, мозг дичи, которая смогла найти выход, считался деликатесом, — пробормотал профессор.

— Слушайте, — вспылила Бетти. — Не знаю, как вам, а мне надоели все эти каннибальские россказни.

Профессор ее не услышал.

— Представляю состояние бедной девушки, — сказал он. — Она уже рядом с выходом. Эйфория, счастье. И тут она видит барельеф и понимает, что ждет ее снаружи. От эйфории обратно к ужасу. Красные любили такие издевательства.

— Профессор! Пора узнать, что ждет снаружи нас! Или вы здесь остаетесь?

— Нет, нет! Идемте!

Они подошли к арке, стараясь разглядеть в полутьме хоть что-нибудь. Профессор сделал попытку опять застрять, разглядывая резьбу на арочных плитах, но Бетти дернула его за рукав и силой вытащила наружу.