Бородин: малоизвестные страницы

Завтра исполняется 189 лет со дня рождения Александра Порфирьевича Бородина. 

И. Репин. Портрет А. П. Бородина

Не скрою, это один из моих самых любимых композиторов. Автор этих строк посвятил Бородину 2-ю главу своих «Записок музыковеда». 

Мне не хочется повторяться, и я намерен в сегодняшнем посте повернуть на несколько иной путь.

В истории русской музыкальной культуры наследие Александра Порфирьевича Бородина давно изучено, проштудировано и опубликовано. Тем не менее полного академического собрания его сочинений не существует до сих пор. В исполнительской практике в отношении его наследия тоже не все равноценно: наряду с сочинениями, которые звучат постоянно («Князь Игорь», 2-я «Богатырская» симфония, Второй струнный квартет, ряд романсов) есть произведения, редко звучащие на концертной эстраде или в театре, а есть и совершенно и незаслуженно забытые. Сегодня мне хочется обратить ваше внимание на такие страницы творчества великого русского композитора.

Начну с одного из произведений Бородина, которое относится к раннему периоду его творчества. В это время из-под пера композитора вышел целый ряд сочинений в жанре инструментального ансамбля. Но среди них исключительной самобытностью отличается Трио Ре мажор. Оно было начато в конце 1850-х годов, в 1862 году композитор показал его черновик участникам «Могучей кучки». Есть сведения, что трио позднее было публично исполнено.

Александр Порфирьевич в шутку именовал себя ярым «мендельсонистом».Трио являет собой свидетельство, что в этом утверждении есть доля истины. Подобно творениям Мендельсона, оно сочетает в себе романтическую приподнятость с совершенством формы и оттенком «фантастичности». Влияние западноевропейских образцов в нем присутствует, но в большей степени проявляются индивидуальные черты стиля композитора – исключительное обаяние эмоционально насыщенных, искренних лирических мелодий и русская основа музыкального мышления.Только вот «русский дух» проявляется здесь своеобразно: это не столько олицетворение некой богатырской поступи, силы и мощи, залихватских русских плясок, шумных застолий и кулачных боёв на природе… Это несколько более мягкий и нежный взгляд на Русь – безбрежную, весёлую, плодородную и, конечно, необъятно-музыкальную.

Это сочинение, как калейдоскоп с его причудливыми узорами, изобилует как будто разными фрагментами из разных сочинений, в нём наблюдается некая «сюитность» – возможно, такова и была задумка автора. Необычно выглядит и сама структура цикла: произведение состоит из трех частей. Традиционного финала нет. Но многое указывает на то, что трио совершенно завершено. Нет никаких следов того, что Александр Порфирьевич работал над финалом. Казалось бы, интермеццо, как назвал композитор 3-ю часть, по самой сути не может быть заключительной частью. Но именно финальные черты в нем явно проглядывают. Да и трио в целом не производит впечатления незавершенности. Перед нами совершенно гармоничный трехчастный цикл, только построенный не вполне традиционно: это соединение трех небольших пьес, имеющих разную жанровую основу, но интонационно родственных.

Источником музыкального развития в подвижной, живой 1-й части становится сопоставление двух контрастных начал – песенного и танцевального. Исполненная светлой лирики 2-я часть названа «Романсом», но с русскими романсами она имеет мало общего. Она напоминает скорее западные песенные образцы. Лишь в кратком эпизоде проявляется русское народно-танцевальное начало. В заключительной части, «Интермеццо», танцевальные оживленные крайние разделы противопоставляются более медленному и плавному среднему. Каждый из трех разделов «Интермеццо» завершается одной и той же темой, предвосхищающей некоторые эпизоды «Князя Игоря», которого еще не было даже в проекте. Причем, эти фрагменты противоположны по характеру. Мягкость и свобода движения роднит тему с каватиной Владимира Игоревича, а почти частушечный оттенок юмора – с песней Скулы и Ерошки.

Судьба трио оказалась непростой. При жизни композитора оно не было ни опубликовано, ни исполнено (кроме упомянутого одного раза). Лишь в 1949 году, спустя почти 90 лет после создания, трио впервые прозвучало в исполнении Э.Гилельса, Д.Цыганова и С.Ширинского, и с большой теплотой было встречено публикой. Вскоре сочинение издали, и оно заняло определенное место в концертном репертуаре. Но хочется верить, что лучшие времена для этой музыки еще впереди.

Сейчас речь пойдет о практически неизвестном широкой публике произведении Бородина. Осенью 1867 года в московских газетах появились анонсы, извещающие,что 6 ноября в Большом театре состоится премьера оперы «Богатыри». Имя автора музыки было скрыто. Интерес публики подогревали сообщения прессы, что зрители увидят комическую оперу, в которой показаны события известного скандала — «богатырский подвиг нескольких современных героев, приключившийся в каком-то ресторане в окрестностях Москвы». Но в скандал превратилась сама премьера: публика совершенно не поняла смысла происходящего на сцене и шикала, пресса разгромила спектакль, и его тут же сняли с репертуара.

Александр Порьфирьевич не сознавался ни одной живой душе, даже самым близким друзьям в том, что является автором этой провальной оперы, поэтому она вошла в список его произведений только после смерти композитора.

Текст «Богатырей» принадлежал драматургу Виктору Крылову, работавшему в основном в комическом жанре. Он первым перевел на русский язык оперетты Оффенбаха «Орфей в аду» и «Прекрасная Елена», которые до сих пор ставятся в его переводах. Неудивительно, что Крылов решил создать нечто вроде русской оперетты в духе Оффенбаха и написал пьесу — пародию на русские сказки и былины о богатырях. Крылов был хорошо знаком с композиторами «Могучей кучки» и обратился за музыкой к оперетте к Бородину — главному по русскому эпосу, хотя «Богатырской симфонии» тогда еще не было даже в проекте, так же как и «богатырских» песен композитора «Спящая княжна» и «Песня темного леса».  То, что Бородин согласился, говорит о многом: мир русского эпоса был для него многоликим и вовсе не замыкался на «правильной» героике. Бородин готов был вместе с Крыловым смеяться над персонажами и подсказывал драматургу гэги  - комедийные приёмы, в основе которых  лежит очевидная нелепость. Его музыка к «Богатырям», которых он превратил в оперу-фарс — уникальный для русской музыки пример сатиры, который стоит в одном ряду с сатирическими пародиями Мусоргского «Классик» и «Раёк». Не случайно оперой были крайне недовольны власти, запретившие спектакль сразу после премьеры.

Действие «Богатырей» происходит в сказочном «княжестве Куруханском, что на Калдык-реке». Правителем этого княжества является князь Густомысл. Одно из действующих лиц – Длиннорукий: явный намек на московского губернатора князя Долгорукова.  Богатырь Соловей Будимирович обещает Задире (обратите внимание на говорящие имена), сыну князя Густомысла, выкрасть при всем честном народе его сестру Забаву. И похищает ее во время торжественного жертвоприношения Перуну. Богатыри князя Густомысла начинают собираться в поход за похитителем (как в «Руслане и Людмиле»).

Пока жена Густомысла Милитриса Кирбитьевна ждет новостей, на столицу наступает «несметная рать женская» во главе с богатыршей Амелфой. Трусливый богатырь Фома Беренников выступает на защиту города. Благодаря хитрости и обману Фома выходит победителем, а Густомысл, который прятался во время боя, присваивает себе победу. Появляются сваты и просят у князя благословения на брак Соловья с Забавой. Князь согласен, а 5 акт оперы — свадебный пир, на котором собрались все персонажи оперы.

Музыка «Богатырей» состоит из 22 отдельных музыкальных номеров. Действующие лица не всегда поют, а иногда просто декламируют. Например, «дурацкий спич» Густомысла в последнем действии, относится к таким, чисто разговорным отрывкам и начинается обычным в те времена вступлением к либеральным речам. Музыка больше похожа на пародию известных опер итальянских и французских композиторов, а также на музыкальные штампы того времени. Представьте себе хор русских девушек, где намешаны мелодии из «Роберта-дьявола» Мейербера; Шествие князя Густомысла на музыку военного австрийского марша, сцену жертвоприношения под музыку из «Севильского цирюльника» Россини, или марш и хор русских богатырей на музыку комических «Куплетов царей» из «Прекрасной Елены» Оффенбаха!

Авторство Бородина открылось только после смерти композитора. В начале 1930-х годов известный музыковед  Павел Ламм обнаружил партитуру «Богатырей». В 1936 году, через 70 лет после премьеры, режиссёр Александр Таиров возобновил оперу-фарс в Камерном театре на новый текст Демьяна Бедного. Председатель Совета Народных комиссаров СССР В.М.Молотов, посмотрев первый акт, бросил фразу «Безобразие! Богатыри ведь были замечательные люди!» и демонстративно ушёл. Уже после премьеры в «Правде» всем разъяснили антинародную суть постановки, началась травля. Как и премьеру 1867 года, спектакль тут же сняли с репертуара.

В 2000-е оперу пару раз исполняли (в том числе в студенческом театре ГИТИСа), но официальных записей нет, и опера, о которой все чаще говорят как о редкой жемчужине русского комического музыкального театра, долго ждала своего часа.

И дождалась. В прошлом году Красноярский театр оперы и балета осуществил постановку оперы-фарса «Богатыри» с новым либретто молодого поэта Алексея Боброва. Это обращение театра к классическому автору и одновременно к современной драматургии. В своей трактовке оперы красноярский театр прибегает к реконструкции утраченных вариантов оперы в сплаве с новаторским направлением в оперном искусстве. Он продолжает разговор о «лжебогатырстве», рассматривая эту тему на материале событий, происходивших в нашей стране в 90-е годы ХХ века, проводя параллели с текстами либретто Крылова и Бедного. Эта постановка – попытка осмыслить изменения, которые произошли в стране, показать темное время; это размышление о смене ценностей, об истинной и ложной народности, стараниях отнять у народа русскую культуру и Родину. Постановка лишний раз доказала как художественную ценность творения Бородина, так и его актуальность на все времена.

Окончание - завтра, в день рождения композитора.