Рассказ "Пистоны"

Сразу отмечу - этот рассказ написал не я, а мой товарищ, это его первое творение и пока он очень не уверен в себе. Боится публиковать, боится неконструктивной критики. Так что я решил опубликовать рассказ вместо него, инкогнито, чтобы читатели смогли оценить произведение:

– Ему опять кажется, что в шкафу сидит кто-то злой. – сказал я, сбрасывая тапочки и забираясь под одеяло поближе к мягкой теплоте жены. В последнее время по ночам становилось весьма зябко, хотя управляющая компания клялась, что поддерживает должную температуру.

         – Ну, в его возрасте это нормально. Неужели ты никогда не боялся темноты?

         –  Но не в одиннадцать же лет, Маш! Я в его возрасте боялся только завуча.

         – Тебя послушать, так тебе в одиннадцать лет уже пятнадцать было. – с беззлобной насмешкой сказала она, – Может нам уже пора что-то с этим делать, пока всё не кончилось неврозом? Давай поищем детского психолога?

         Прикинув возможные траты, я непроизвольно скривил лицо. Экономить на детях – последнее дело, но и наш семейный бюджет явно не страдал ожирением. Внезапно мой засыпающий разум озарила вспышка неплохой, как мне показалось, идеи.

         – Я, кажется, что-то придумал. Если не сработает, тогда идём к психологу, но если получится, то получится. Помнишь фильм «Майор Пэйн»?

         Теперь очередь корчить гримасы перешла к супруге. Я буквально почувствовал, как её лицо вытягивается.

         – Антоша, ты вообще нормальный? Это же просто фильм, причём не самый умный!

         – Не самый. Но согласись, что какой-то смысл в этом есть.

         – В чём? В том, чтобы вместе с неврозом лечить еще и энурез?

         – А еще диатез, до-диез и партеногенез! Это, между прочим, настоящее приключение. Детёнышу понравится, он ещё год в школе хвастаться будет!Пока он в таком возрасте, в котором можно легко внушить что-нибудь яркое, нужно этим воспользоваться. Почему бы не попробовать? К тому же, скоро у пацана день рождения, а пистолет против монстров есть не у каждого, его и подарим. Ну, а коли не поможет – что ж, психолог так психолог.

         – Знаешь, Антоша, шутка про то, что у нас в семье двое детей и ни одного взрослого мужика уже давно перестала быть шуткой. 

         – Ещё скажи, что тебе это не нравится!

         – Нравится, но всему же должен быть предел. Давай спать...

***

         Следующим утром, с чистой совестью забив на трудовые обязанности, я ковырялся на «Радоне» в поисках подходящего пугача. Среди обилия разноцветных, бесцветных, блестящих, светящихся, стреляющих, громыхающих, плюющихся и брызгающихся пистолетов, автоматов, нерфов, смурфов, бластеров, скорчеров и прочей пластмассовой дичи я нашел то, что с удовольствием и сам таскал бы в кармане втайне от жены и охраны метрополитена. Металлический револьвер цвета воронова крыла, покрытый легкой патиной и стреляющий пистонами. 

         Он выглядел так, будто был полноценным оружием, не один месяц болтавшимся в кобуре какого-нибудь типичного иностранного детектива или патрульного. Никаких узорчиков и лишних надписей – всё очень сурово. Короткий массивный ствол вызывал из глубин памяти «курносую беретту» флеминговского Бонда и несколько смутных образов из дешёвеньких сериалов моего детства. Для заряжания барабан открывался влево, а под пистоны производитель не поленился сделать полноценный спидлоадер – бессмысленно, но красиво.

         В отзывах покупатели восторженно отмечали, что пистолет сработан из стали, а не убогих алюминиевых сплавов – «надёжный и массивный», «взвод тяжеловат для ребенка», «щёлкает сочно как настоящий» и множество «ребёнок в восторге». 

         Бессмысленно отрицать, что покупку определил не столько я нынешний, сколько моё недоигранное детство, запертое в кладовке памяти. Но в то же время я осознал, что этот «бревномёт», как я его окрестил, станет не просто подарком на праздник или подходящим реквизитом – он станет для моего сына настоящим защитником от ненастоящих страхов и верным союзником в мальчишеских играх. 

         Решив, что этих соображений вполне достаточно для обоснования покупки, я разрядил в мишень банковских реквизитов часть (заметно большую, чем хотелось бы) боезапаса своей банковской карты и довольный удачной покупкой, занялся работой и заготовкой поводов иногда брать у сына эту игрушку в аренду...

***

            – Господи, это настоящий, что ли? Ты совсем рехнулся, Антоша? 

         – Не писай в рюмку, женщина! – всхохотнул я, невольно заставив жену поморщиться, – Это всего лишь пугач. Ты в ладоши хлопаешь громче, чем его пистоны рвутся. Самая безопасная вещь на свете!

         – То же самое ты говорил и про шаурму на прошлой неделе. Напомнить, чем это кончилось и что у тебя хлопало вместо ладоней? Не знаю... Я его боюсь, Антоша, он страшный! Ты уверен, что он не напугает нам пацана ещё сильнее?

         – Я сам пацан, я точно знаю, что не напугает. Мы с мужиками сегодня его за гаражами проверим, завтра я Серёжке расскажу, что да как мы будем делать. А ты на всякий случай предупреди о резких звуках Катанянов.

         – Обойдутся! Это всё еще неизвестно когда случится, да и не хочется выглядеть полной дурой, объясняя им твой план-капкан...

***

         – Серёжка, иди-ка сюда! Есть разговор! – позвал я и добавил, снизив голос, когда сын нехотя отвлекся от киберкотлетинга, – Мама ничего не знает и не должна узнать. У нас с тобой появилось серьёзное мужское дело. Пойдём на балкон.

         Прошлёпав босыми ногами мимо меня, сын окунулся в уличный сумрак, овладевший балконом и безуспешно пытавшийся пробраться в наше жилище через несговорчивый электрический свет. Я притворил за собой дверь, подошёл к нему и, положив руку на его плечо, принялся излагать нехитрую легенду:

         – Давай поговорим по поводу твоих ночных страхов. – в этот момент Серёжка явно напрягся. – Я к ним очень серьёзно отношусь и поэтому кое-что придумал и кое-что сделал. Мой хороший знакомый достал нам с тобой одну штуку по старой дружбе. Это серьёзная вещь для серьёзных ситуаций, ты должен правильно к ней отнестись. Её нельзя доставать  без повода и наводить на животных и людей просто так. Она... Он – выделил я интонацией, – поможет тебе защититься от тех, кто бродит у тебя в шкафу. Смотри! 

            С этими словами я достал из глубины полок револьвер, завёрнутый в мешковину, для солидности запачканную отработанным маслом, и вручил сыну:

         – Открывай! 

         Серёжка в легком недоумении развернул ткань и округлил глаза, увидев содержимое.

         – Ваааау! – выдохнул он, восторженно вытаращив глаза, – Это настоящий? Это мне?

         – Это особенный, очень специальный. И это... нуууу... нам. Это нам. Тебе им пользоваться пока рано, но со временем я тебя научу. А теперь послушай меня внимательно. Я его спрячу у себя, ты о нём пока не думай. Но помни, что он у нас есть. Перед сном выключи звук на телефоне и возьми с собой в постель. Но не играй и не смотри до полуночи эти свои стримы – это только для связи. Когда тебе опять ночью покажется, что кто-то на тебя смотрит или просто сидит в шкафу, набери мой номер и жди. Я приду с пистолетом, тихо прокрадусь к твоей кровати и займу позицию. Ты в это время мне рукой покажешь где этот кто-то прячется и прокрадёшься на цыпочках к выключателю, потом по моей команде включишь свет. Я же нашим револьвером сделаю изэтого кого-то решето. А потом, если всё пройдёт хорошо, может быть оставим его тебе. Как тебе такой план? 

         – Офигенски, пап! Давай! А можно я буду стрелять?

         – Ты, я вижу, не совсем понял...

         – Да понял я, понял... – немного разочарованно сказал парень, не отрывая взгляда от «бревномёта» – Просто спросил. Вдруг пострелять всё же можно...

         – Потом можно будет, но не сейчас. Главное помни, что это не игрушка.  Значит, по рукам? Не будешь звонить просто так?

         – По рукам! Не буду.

         – И помни – никто не должен знать...

***

         – Ты, кстати, заметил, что Серенький уже почти месяц засыпает без проблем? – просопела мне в ухо жена.

         – Заметил. Видишь – пистолет сработал, даже стрелять не пришлось. Я же говорил, а ты не верила.

         – Ты у меня умница, прямо ребёнок Фрейда и Рембо!

         Я только хмыкнул, не пытаясь парировать эту ленивую шутку.

         – Да, я такой. Давай спать? 

         – Давай... – однако, спать в эту ночь нам уже не довелось.

         Спустя примерно четверть часа меня что-то выдернуло из дремотных видений обратно в реальность. В темноте, подчёркнутой мертвенным светом  электронного будильника, раздавалось тихое ритмичное жужжание вибровызова телефона. «Сглазили...» – раздражённо подумал я, нащупывая в тумбочке револьвер – «Давно пора заканчивать этот цирк.».

         Старательно стерев с лица следы некоторого раздражения, хотя в темноте это не было обязательным, я пошёл на цыпочках в комнату сына, сжимая в руке револьвер, поневоле забавляясь от идиотизма происходящего.

         В окно детской попадало немного тусклого света от уличного фонаря, которого хватало лишь на то, чтобы не натолкнуться на густые темные пятна, которые при дневном свете были мебелью. Сын сидел, поджав ноги, на пятне дивана и вытягивал руку, указывая на шкаф. В другой руке, лежавшей на коленях, был зажат телефон, подсвечивавший его серьезное лицо снизу и делавший его жутким и неузнаваемым настолько, что я на мгновение застыл. Его вид привел меня в оторопь и открыл где-то под солнечным сплетением кран, закапавший на мою диафрагму противным холодком.

         Стряхнув это оцепенение и стараясь игнорировать ледяной кисель в груди, я кивнул головой в сторону выключателя. Сын медленно и осторожно прокрался к выключателю, периодически поглядывая широко раскрытыми глазами на шкаф и буквально вжался в стену рядом с заветной кнопкой. 

         Я медленно встал напротив шкафа, широко расставив ноги, и поднял револьвер обеими руками, направив его в шкаф, в левую дверцу ближе к низу. Не слишком отдавая себе отчёт в том, что делаю, я задержал на выдохе дыхание и прицелился в ту часть пятна, которая в этом месте была, казалось, чуть темнее.

         – Свет! – выдохнул я остатки воздуха и во внезапно нахлынувшем на меня волнении и каком-то липком, сжимающем внутренности чувстве, разрядил барабан револьвера в шкаф. Комнату осветили искры от пистонов, спустя мгновение Серёжка зажёг верхний свет. Спустя ещё мгновение, когда в ушах стих звон после неожиданно громких выстрелов, я увидел перекошенное лицо сына, удивлённое лицо вбежавшей в комнату жены и наконец-то понял, что слышу визг...

         Пульсирующий визг, похожий на крики кошки, которую мучают в подвале подростки, постепенно затихал. Злобно-обиженный визг, сверлящий слух будто бор-машинка неумелого стоматолога. Невозможный визг, абсолютно невозможный и абсурдно невозможный. Визг, доносившийся из шкафа...