Париж 1968

Писатель Андрей Посняков 

представляет 

новый роман

ПАРИЖ, 1968
Красный май

Фантастический детектив с перемещениями во времени
https://author.today/work/155853 

Поступив на практику в отделение уголовного розыска Н-ского ОМВД, стажер, студент 3-го курса юридического факультета Сергей Соколов по поручению начальства занимается пропажей несовершеннолетней девушки.
В ходе проводимого дознания молодой человек оказывается в прошлом – в Париже, в мае 1968 года, где как раз начинается студенческая революция. Именно там, на баррикадах Латинского квартала, Сергей (теперь уже – Серж) находит пропавшую девушку... и новых друзей, активно участвующих во всех майских событиях, осложняющихся вмешательством таинственных внешних сил, с которыми и придется столкнуться Сергею и той самой девушке…

Отрывочек:

В воздухе пахло грозой! Вот именно так, иначе не скажешь! Невдалеке, на площади Эдмона Ростана, прямо за фонтаном 

что-то горело – покрышки? Ан, нет – кто-то сжег авто! Налетевший ветер проносил клубы черного дыма по улице Суффло, к Пантеону 

и дальше, к Сене. Рядом с горящей машиной тусовалось стайка молодежи, человек пять, с бутылками в руках. Они и подожгли, эти вот парни и девушки? Судя по виду – голимая школота. А в руках… Что в бутылках? Коктейль Молотова? Да нет, просто вино. Ну да - вон, пьют из горла!
- Салют! – проходя мимо, Аннет помахала рукой. - Soyezréalistes, demandezl’impossible! (Будьте реалистами, требуйте невозможного!)
- Ceux qui font les révolutions à moitié ne font que se creuseruntombeau! – с восторгом отозвался белоголовый мальчишка лет шестнадцати, выглядевший чуть старше других.
- Те, кто делать революцию наполовину, рыть себе ле томб… могилу, - в меру своих познаний в английском перевела Аннет. – Так сказал кавалер Сен-Жюст!
Ну, в принципе, Сергей понял и так – здесь нынче было модно говорить лозунгами. Правда, кто такой Сен-Жюст, молодой человек напрочь не помнил – какой-то революционный деятель, ага.
Между тем, молодежь предложила хлебнуть вина. Хлебнули – так же вот, прямо из бутылки. Аннет еще перебросилась парой фраз, что-то спросила, потом махнула рукой и ухватила Сержа за руку:
- Пошли! Работает ли магазин на Гей-Люссака, они не знают. Ну, будем надеяться. Бежим!
По бульвару Сен-Мишель, завывая сиренами, пронеслись темно-синие полицейские машины с мигалками. Небольшие такие фургончики. «Воронки»…

- Что-то будет, - Сергей передернул плечом – вот ведь угораздило-то! Эх…- Революция, Серж! – возбужденно сверкнула глазами девчонка. – Что может быть прекрасней! Да, их много… Но и нас не так уж и мало, поверь! Вся молодежь, все думающие люди с нами. Все профсоюзы! Даже сам Сартр!
- Экзистенциализм, - юноша хмыкнул, - А так же – маоизм, троцкизм, ленинизм и все такое прочее. Хороший коктейль!

Пока же казалось, что студенты победили. В середине мая полиция оставила Сорбонну, оставила после жарких баррикадных боев, в которых уже имелись и убитые, и раненые с обеих сторон.  С баррикад все чаще звучали автоматные выстрелы. 

Именно в эти дни Жан-Клод неожиданно предложил Сержу выступить в Сорбонне, рассказать про Комитеты. Сергей попытался отказаться, сославшись на плохое знание языка, но тут уж наехали всей компанией: мол, если что, поможем! К тому же и Аньез была только «за», и уже посматривала на своего нового дружка благоговейно-восхищенно – как на молодого Ульянова-Ленина или на Троцкого. Вот уж в подобной славе Сергей Соколов явно не нуждался, однако, в Сорбонну пришлось пойти. Прямо, можно сказать – повели насильно. 

Все туда же, на улицу Школ, в здание одного из факультетов, где уже появились аудитория имени Че Гевары, плакаты „Запрещается запрещать!“ и  „Кури что хочешь — хоть травку“.  Стоявшие в холле статуи Пастера и Гюго покрыли красными флагами, во дворе играла рок-группа. 

Никаких занятий,  естественно, не было. Собравшиеся в аудиториях студенты азартно  спорил: что делать дальше. Говорили, что Даниэль Кон-Бендит призвал к революции, но что это означало в его понимании, так и не разъяснил.

- Ну, вот! – войдя в одну из аудиторий, бородатый Жан-Клод торжественно представил Сержа. – Тот самый парень, о котором я говорил. Умный, как черт! Правда, по-французски не очень…

- Да пусть говорит. Мы поймем!

- Ого! Кажется, я видел его на баррикадах… И не один раз! Здорово, брат!

Кто-то полез к Сергею с объятиями, да и вообще – приняли его восторженно. Как и идею!

Соколов поначалу конфузился, чувствуя себя Владимиром Ильичом– «Есть такая партия!» - но вскоре привык, и даже пытался сдерживать не раз возникавшие аплодисменты. Оратор, блин!

            Все, что Сергей предложил, в общем-то, было не ново. Просто все текущие дела нужно было решать самими, как делали советы рабочих и крестьянских депутатов. 

            - Не скажу про весь город, но вот Сорбонной нынче никто не управляет. Да что там Сорбонной – всем Латинским кварталом, от Сен-Жермена до Монпарнаса, да. Но, кто-то же должен заниматься хозяйством! Вот я и предлагаю – специальные комитеты организовать…

            Тут же комитеты и выбрали. Снабжения, медицинской помощи, информационный… Даже решили восстановить работу столовых, спален, даже детских яслей. Избрали и самый главный – Оккупационный (да, да, так и назвали!) комитет, управляющий всем университетом, куда и выбрали пятнадцать человек самых-самых… Слава Богу, у Сержа оказался самоотвод – он-то ведь в Сорбонне не учился.

ФОТО АВТОРА