Профессия "педагог". А профессия ли это вообще?

Поддамся я таки новому флешмобу и расскажу о своей профессии    И хотя меня мотает по разным сферам деятельности, с наибольшей теплотой и любовью я вспоминаю одну – школу искусств, где я работала как педагог и концертмейстер. Восемь лет «от звонка до звонка» пролетели, на самом деле, как один год. Сейчас уже тяжело вспомнить, когда и что происходило, но какие-то вехи я помню очень четко.

О педагогике, на самом деле, рассказывать бесполезно. Мы на виду у всех. Для кого-то мы плохие учителя, кто-то считает, что мы обязаны (всё обязаны и всем, да), кто-то нас боготворит. Я расскажу про свою педагогическую практику, сквозь своё понимание этой профессии.

2001 год, я заканчиваю музыкальное училище с больными руками, записью в дипломе "педагог", негласным статусом «профнепригодна» и оттого очень обиженной на музыку и желанием больше никогда с ней не связываться. И вот моя первая школа и должность «воспитатель продленного дня». 3 класс. 30 человек, с которыми я должна проводить 6 часов каждый будний день, занимаясь, гуляя и развлекая детей. Два месяца мне хватило на то, чтобы понять – хочу обратно в музыку, хочу петь, танцевать, учить ритму и прочему, а вот этого безобразия в виде физкультуры, трудов и интеллектуальных (на самом деле нет) игр не хочу.

И вернулась в музыку (женщина слово дала, слово забрала обратно, да). Зарплата 980 рублей за ставку в 24 часа в неделю. У меня их было аж полторы плюс всякие концерты и конкурсы, которые никак в этой самой ставке не учитывались (как и подготовка к ним, собственно). Итого – занятость шесть с половиной дней в неделю с 9 до 21 часов с перерывом на обед и иногда на поспать, когда ребенок не соизволит прийти на занятие.

Оказалось, что пианист-исполнитель я плохой, а вот концертмейстер очень даже хороший, а потому все 8 лет работы я постоянно разъезжала по конкурсам разных уровней с детьми. Концертмейстер – это тот самый человек, который сидит за роялем, когда детки и взрослые поют или играют в центре сцены. Он подсказывает слова, переключается с части на часть, если исполнителю внезапно пришло в голову во время исполнения их поменять местами, подгоняет темп или, наоборот, тормозит его, а также успокаивает или держит в тонусе исполнителя за кулисами. В общем, метроном-оркестр 

Как концертмейстер, я была еще охранником в поездках (обходы ночью по гостинице в Екатеринбурге и ловля мужиков, которые ломились в номера моих старшеклассниц до сих пор свежи в памяти), дегустатор еды (попытка травануть всю группу просроченной едой в том же Екатеринбурге), грузчиком (ребенок был после операции и ходил в лангете на ноге, ходил совсем плохо. А у меня в тот период локоть болел после скалолазания. Но Щелкунчика никто не отменял:)), зазывалой (пааааастрооооились!!!) и обладателем прочих смежных и не очень профессий. Весело было.

Самое страшное в работе концертмейстера - это когда болеет педагог, с которым ты работаешь в паре. И тебе, в обычное время меланхолично нажимающей на клавиши, порой не отрываясь от книжки, приходится работать на несколько фронтов сразу – и играть, и подпевать, и дирижировать, еще и ногами топать, отбивая главную долю. Для меня было страшно вставать перед сводным хором – почти сотня детей в три-четыре ряда и я одна без музыкальной поддержки. До сих пор с благоговением смотрю на дирижеров, которые смело руководят оркестрами и хорами – ребята, это реально жесть. 6 голосов, в каждой группе обязательно кто-то да фальшивит, и нужно понять, кто это, «особо одаренные» звездуны и звездецы, выгнать которых ты не можешь, потому что низзяяяя. И попросту тьма детей, которым скучно сидеть и слушать одного человека. А когда этот человек еще и старше детей всего на пару лет, тем более не интересно.

Поэтому я старалась детям стать другом. Да, я с первого года нарушила главное правило, которое нам вбивали в голову на педагогике – для детей ты должен быть учителем, а не другом. Друга можно послать нафиг, учителя – нет. Фигня, скажу я вам. Надо просто уметь дружить. И вообще я много правил нарушала, за которые меня сейчас бы, наверное, родители за жабры повесили.

Навскидку помню Иринку. Она мне попалась уже в старших классах. Ей 14, мне 18. Она с детства плевалась в педагогов, кидалась в них нотами, орала, спорила. Её каждый год передавали новому педагогу (и я понимаю этих преподавателей, надо сказать, сама бы отказалась, да вот никто не хотел с ней работать) и вот за полтора года до выпуска попадает ко мне – забавная такая традиция, давать молодняку самых сложных учеников, чтобы потом море было уже по колено. С этой девочкой мне пришлось побыть очень плохим полицейским. Поняв, что она эмоциональный вампиреныш и ей просто по кайфу доводить учителей, я задавила в себе все эмоции, став этаким роботом. «Еще раз», «еще», «повторяем», «медленнее», «быстрее». Вообще мало с ней разговаривала. И добилась своего - она начала вести себя так, как нужно мне. До сих пор, на самом деле, стыдно за такое поведение. Но факт налицо – последний год мы с ней проработали если не душа в душу, но как нормальные педагог с учеником. И когда Иринка сыграла гос.экзамен и приглашенный из ВУЗа преподаватель скривилась и сказала «ну блиииин, нет, это два», зав.нашим отделением постановила, что ребенку однозначно ставится «три» и благодарность педагогу в личное дело и лик святого в портрете :). Другом я стала, скорее, папе Иринки и поняла, какие демоны её терзают. 

Или Маша. Скажем прямо, девочка не особо умная и ленивая, про талант там речи даже не шло. Каждое занятие начиналось с чистого листа, знания попросту в ней не задерживались, потому что дома никаких занятий не было – девочка музыку терпеть не могла и ходила сюда только потому, что её за руку приводила мать. Пришлось действовать через родителей. Открыла в ярости дверь и сказала маме зайти в кабинет – будем работать, как с шестилеткой. Мама невинно ответила, что у нее давление высокое. Ничего, говорю, у меня низкое, будем друг друга уравновешивать и влиять на вашу дочку. Помогло, слава богу) Я и сама не люблю работать при свидетелях, так что дочка взялась за ум и кое-как я её выпустила. Надеюсь, она сейчас работает ветеринаром, как и мечтала. До сих пор не понимаю, зачем было родителям её так мучить и заставлять заниматься музыкой.

Еще одна Маша. Машуля, любимая моя девочка. Нахалка, красавица и королева школы. Началось всё с того, что она подошла ко мне в тамбуре поезда, где я успокаивала нервы сигаретой и попросила прикурить. А ей 14 лет, на минуточку. Я не стала читать лекции, строить из себя взрослого человека и просто поделилась огоньком. Проходящий мимо мужик, который попытался задрать девчулю фразой «а я твоему учителю скажу» был послан в дали учителем же, то бишь мной) Девочка спокойно прокурила (не на моих глазах, к счастью) еще год и на подготовке к выпускному в средней школе, куда меня отправили, как самого молодого, на помощь, была поставлена к микрофону, чтобы петь прощальную песню. Расчет был прост и он удался. Машуля услышала в динамиках свой прокуренный, как у Пугачевой, голос и в шоке спросила «это что» (вся цензурная часть вопроса ). А ты, говорю, покури еще лет пять, и вообще красотулей станешь. Ни волос, ни кожи красивой, ни голоса. Бросила. Не курит до сих пор )))

А еще был цветок на выпускном от мальчика, я уже даже не помню, как его зовут. Но то, как я его вытаскивала-выпинывала зимой ночью из сугроба под крыльцом школы, помню. Он был пьянущий в хлам. И выше меня на голову. И на учете в комнате милиции. Я боялась, что вот он щааас как размахнется, и всё, нет Натальи Леонидовны больше. Парня дотащила до холла школы, кое-как привела в чувство, оставила на скамейке отсыпаться. Увы, пить не перестал и, думаю, вряд ли сейчас жив.

Средняя школа – это вообще жесть. А средняя школа в дурном районе – попросту страшно. Я там подрабатывала вожатым среднего и старшего звена в 2004 году (денег очень хотелось. Я тогда поступила в ПГУ, купила в кредит компьютер и со своей зарплаты уже в 3400 три тыщи отдавала банку). Выпускали газету, ставили номера для КВН, занимались актерским мастерством и прочими занятиями, лишь бы детки не буянили и по улице не шлялись. Часть моей команды была на учете в комнатах милиции. Их боялись преподаватели, а некоторых и родители. Они меня провожали компанией на автобус поздно вечером (нас даже собаки обходили по дуге!), смеялись над моими попытками привить им чувство меры и любовь к искусству (стихи Смородинова, кстати, это просто чума), учились управлять эмоциями и голосом. Я их обожаю!

А потом выяснилось, что самого проблемного для учителей парня за месяц до окончания девятого класса выгоняют со справкой из школы. И вместо того, чтобы спокойно пойти в лицей при ПГУ и впоследствии, журфак, мальчик спешно переводится в вечернюю школу, откуда уходит в строительный колледж и теряется с моего горизонта. И ведь не за неуспеваемость - за грубость в обращении к преподавателям. Так испоганить жизнь ребенку, прекрасно зная, что я о нём думаю и какое будущее ему пророчила. Такого я не простила школе и сразу подала заявление об уходе. 

Да, профессия поганая, малооплачиваемая и неблагодарная. Да, район страшный. Но эти дети в школе ищут не только педагогов, им нужны взрослые друзья, и обязанность педагога дать это. Дружить, даже когда родители предают. Понимать. А когда эти «друзья» предают, иначе я не могу назвать данный поступок, вера во взрослых сразу уходит. 

Из педагогики я ушла после выпуска 2008 года, имея за плечами 12 педагогический и 13 концертмейстерский разряды и общую зарплату за две ставки в шесть тысяч. Мои же коллеги сказали «давай, мать, пока молодая, надо уходить туда, где есть деньги, иначе так и будешь жить на несколько школ и всё свободное время отдавать сну». Да, деньги в бизнесе совсем другие (в 2015 году мне предлагали вернуться уже на 9500 за одну ставку, и мне так и непонятно, как на это можно жить), но по ночам до сих пор иногда снится та самая проблемная команда КВН, мои детки из музыкалки, которые уже женаты/замужем/с детьми. Со мной на улицах здороваются здоровенные лбы и я понимаю, что это они, мои позврослевшие детки, которым я стала, надеюсь, другом. Они пишут в контактике, поздравляют самые первые со всеми праздниками и я всегда улыбаюсь, когда их вижу.

Всё-таки быть педагогом – это не профессия. Это сумасшествие, призвание, отсутствие личной жизни и свободного времени. Это любовь.