Адъютант

В 1929 году на книжных прилавках Ленинграда появилась небольшая книжечка воспоминаний красного командира Павла Васильевича Макарова о его разведывательной деятельности на юге России в период гражданской войны. Написанная живым,  сочным языком, наполненная достоверными, узнаваемыми деталями, она не затерялась в потоке мемуарной литературы тех лет и выдержала несколько изданий.

А десятилетия спустя по этой тоненькой книжке был поставлен телесериал “Адъютант его превосходительства”, который и поныне собирает немалую зрительскую аудиторию, благодаря динамичному сюжету и великолепному актерскому ансамблю. Юрий Соломин, сыгравший роль главного героя в этом фильме, признался позднее в одном из интервью, что перед съемками внимательно перечитал книгу Макарова, и это помогло вникнуть в характер персонажа.

Как же сложилась реальная судьба “адъютанта его превосходительства”?

*   *   *  

Павел Макаров был выходцем из простой рабочей семьи, жил вместе с родителями и старшим братом Владимиром в Севастополе. После начала Первой мировой войны был призван в армию, воевал на румынском фронте, дослужился до прапорщика. Затем – тяжелое ранение, госпиталь, отпуск, который он проводил у родных. Братья Макаровы безоговорочно приняли сторону Советской власти.

В апреле 1918-го областной ревштаб Севастополя командировал Павла в районы к северу от Перекопа для организации на местах красногвардейских отрядов. Кочуя на подводе из одного городка в другой, он добрался до Мелитополя, на одной из улиц которого нежданно для себя столкнулся с белогвардейским патрулем. Оказалось, что буквально накануне Мелитополь был взят отрядом генерала Дроздовского.  

Окажись молодой Макаров менее расторопным, не сносить бы ему головы. Но он без запинки ответил на все вопросы дроздовцев, многие из которых также воевали на румынском фронте. Тогда-то и созрело интуитивное решение: проникнуть в штаб беляков, а позднее связаться со своими. Офицеру контрразведки, проводившему допрос, Павел сказал, что происходит из богатого помещичьего рода, чьи владения находятся под Рязанью, и что лично он пробирался на юг, чтобы вступить добровольцем в ряды Белой гвардии. Свои злоключения он описал так красочно, что ему поверили. Когда же Павел добавил, что на румынском фронте овладел редкой военной специальностью шифровальщика, то его тут же поставили на довольствие, назначив в шифровальный отдел штаба.

Через его руки проходила вся оперативная информация – приказы командования, маршруты передвижения, резервы. Но наладить связь с большевистским подпольем оказалось далеко не простой задачей.

Отряд Дроздовского численностью порядка тысячи штыков (в основном офицеры) всё время находился в походе, двигаясь в направлении Кубани и постоянно пополняясь за счет новых добровольцев. В конце мая был взят Ростов, затем Новочеркасск, после чего в станице Мечетинской отряд, выросший вдвое, соединился с основными силами Добровольческой армии под командованием генерала Деникина. Здесь отряд был переформирован в 3-ю пехотную дивизию. Начались сражения за Кубань и Северный  Кавказ. В конце октября в бою под Ставрополем генерал Дроздовский был тяжело ранен и позднее умер от гангрены. Дивизия была названа его именем.

*   *   *  

У дроздовцев появился новый командир – генерал-лейтенант Владимир Зенонович Май-Маевский (его телевизионный двойник имеет те же имя и отчество, манеры и даже внешний облик). Это был один из наиболее авторитетных военачальников Добровольческой армии. Ходили легенды о его личной храбрости. Будучи выпускником академии Генерального штаба, он отличился еще в русско-японской войне. На румынском фронте, где Май-Маевский командовал дивизией, он ходил в штыковые атаки, своим примером поднимая бойцов из окопов. В будущем правительстве России ему прочили пост военного и морского министра.

Знакомясь с дроздовцами, новый командир обратил внимание на Павла Макарова, который имел среди сослуживцев репутацию смельчака, не раз спасал важные документы, когда штаб попадал под обстрел.

В скором времени Май-Маевский был назначен командующим Азовской группой войск, а затем и командующим Добровольческой армией. Круг его полномочий значительно расширился. Однажды генерал вызвал запримеченного им молодого офицера к себе:

- Согласитесь быть моим личным адъютантом?

Надо сказать, что даже в условиях боевой обстановки генерал обращался к своим подчиненным на “вы” и неизменно выдерживал вежливый тон. Но его вопрос был равносилен приказу.

Так Павел Макаров стал адъютантом его превосходительства.

*   *   *  

Пожалуй, самым сложным для новоиспеченного адъютанта, который сразу же оказался на виду у сотен людей, было соответствовать имиджу потомственного дворянина. “Мне приходилось схватывать на лету, как подходить к дамам, целовать ручку, расшаркиваться и раскланиваться”, - пишет он. Но и эту науку он освоил блестяще. Никто даже заподозрить в нем не мог выходца из рабочего сословия.

Вот уже два года служил он у белых, но по-прежнему не имел связи с подпольщиками. Впрочем, даже в этих условиях Павел находил возможности исполнять свой долг так, как он его понимал.

Части Добровольческой армии были разбросаны по огромной территории, надежные средства оперативной связи между ними отсутствовали. Макаров придерживал некоторые важные донесения, иные и вовсе скрывал, рискуя собственной жизнью… Якобы для пущей надежности он делал дополнительные запросы, на что уходило драгоценное время. Это вносило путаницу в действия белых войск, а то и вовсе срывало планируемую операцию.

Он в совершенстве овладел наукой адъютантства: с одними посетителями вел себя услужливо, с другими – высокомерно, третьих расспрашивал сам, выведывая ценную информацию и ловко дозируя ее в своих докладах командующему.

Май-Маевский полностью доверял ему, не скрывая от преданного адъютанта даже своих личных проблем.

В Харькове, где тогда дислоцировался штаб армии, 52-летний Май-Маевский регулярно навещал купеческую семью Жмудских, влюбившись в их приемную дочь – 22-летнюю Анну Петровну. А вот Катя – младшая дочь купца – выказывала знаки внимания Павлу. Играя роль верного оруженосца, пекущегося о судьбе своего начальника, Павел то и дело советовал Кате, чтобы та уговорила Анну Петровну в очередной раз пригласить генерала на ужин. И вот Май-Маевский надолго уезжал в гости, а его адъютант без помех изучал секретные документы из генеральского кабинета.

Но отсутствие связи с красными угнетало его всё больше. Все попытки выйти на местных подпольщиков оканчивались неудачей. Да и риск угодить в ловушку контрразведки был велик. И тогда у Павла сложился дерзкий план.

*   *   *  

Крым в тот период был оплотом белогвардейских сил. Под благовидным предлогом Павел добился краткосрочной командировки в Севастополь. Здесь он тайно навестил своих родных, а затем уединился для серьезного разговора со старшим братом Владимиром. Они с детства доверяли друг другу, и один всегда готов был поддержать другого. Павел посвятил брата в свою тайну. И тут Владимир его обрадовал. Он сказал, что является членом городского подпольного комитета и располагает возможностями для того, чтобы передавать ценные сведения за линию фронта.

Обсудив сложившуюся ситуацию детальней, братья придумали еще более смелый ход.

В Харьков, в штаб Добровольческой армии, они приехали вместе. Павел представил Май-Маевскому своего брата, сообщив, что встретил Владимира случайно во время поездки, и что тот горит желанием участвовать в борьбе с большевиками. Генерал выслушал взволнованный рассказ вполне сочувственно и распорядился зачислить Владимира ординарцем для своего сопровождения.

Теперь у адъютанта его превосходительства появился надежный связник.

*   *   *

Как-то раз с докладом к командующему прибыл начальник контрразведки Добровольческой армии полковник Щукин. Он обратил внимание генерала на подозрительные провалы в ходе боевых операций за последний период. Щукин был уверен, что в штабе армии у красных есть свои агенты. На это Май-Маевский ответил в резкой форме, что полностью доверяет своим офицерам.

Братья Макаровы, узнавшие об этом разговоре, стали действовать осмотрительнее.

Сентябрь – начало октября 1919 года – пик успехов Добровольческой армии, части которой заняли Курск и Орел и готовились к решающему броску через Тулу на Москву. Но резервы для наступления были уже исчерпаны, да и большевики извлекли, наконец, уроки из горького опыта предшествующих неудач. Во второй половине октября войска Добровольческой армии покатились на юг, причем на некоторых участках фронта отступление напоминало паническое бегство. (По мнению историка В.Клавинга, секретная деятельность Макарова, снабжавшего советское командование планами Добровольческой армии, в немалой степени обеспечила быстрое и эффективное наступление Красной армии.)

Под грузом военных неудач генерал Май-Маевский, который и прежде никогда не отказывался пропустить стаканчик-другой, запил, что называется, по-черному. Павел, как мог, прикрывал командующего, твердя посетителям, что генерал болен и не может принять, но в штабе уже не для кого не была секретом истинная причина этой “болезни”.

В конце ноября Май-Маевский был вызван в ставку генерала Деникина и выведен в резерв без должности. Впрочем, сам Деникин отнесся к опальному генералу уважительно, учитывая его авторитет в войсках. Май-Маевский получил длительный отпуск для отдыха, при этом ему было разрешено иметь адъютанта и двух ординарцев на полном довольствии. Несмотря на отставку, Май-Маевский по-прежнему оставался ценным источником информации: он постоянно вращался в кругу высших офицеров и получал для ознакомления последние военные сводки. Одно время он размышлял, где же ему провести отпуск, склоняясь к поездке в Кисловодск. Но Павел уговорил его ехать в Севастополь, красочно расписав достоинства этого города.

*   *   *

Пожалуй, ему, “сыну богатого рязанского помещика”, ехать в родной Севастополь было противопоказано. Ведь в любую минуту на любом перекрестке Павла мог опознать кто-либо из давних знакомых и сообщить о нем в комендатуру. Но у братьев Макаровых имелись свои резоны. Владимир знал, что на 23-е января 1920 года в городе намечено восстание матросов и рабочих. Подпольный комитет остро нуждался в оперативной информации о дислокации неприятельских сил.

Поначалу всё складывалось вполне благополучно. Май-Маевский обосновался в гостинице “Кист”, читал Диккенса и пил с утра горькую. Тем не менее, комендант города относился к нему с почтением и передавал для него через Павла последние сводки.  

Но затем случилось непоправимое. Буквально в канун восстания Владимира арестовали по доносу предателя, в доме произвели обыск и нашли среди бумаг старый отчет Павла, который он когда-то готовил, набирая добровольцев для Красной армии.

Вечером, когда Павел вошел в гостиничный номер после очередного визита к коменданту, непривычно взвинченный Май-Маевский бросил ему в лицо: “Кем же в действительности является ваш отец?! Вы мне солгали!” Следом в комнате появились офицеры контрразведки: “Сдать оружие! Вы арестованы!”

Каждую ночь в тюремном дворе происходили расстрелы. Узнав о казни Владимира, Павел понял, что и его ожидает та же участь. В одной камере с ним сидели еще пятеро подпольщиков. Павел предложил им бежать. Во время вечерней прогулки, когда узников выводили в узкий коридор, Павел сумел обезоружить офицера, а его товарищи – двух конвоиров. Свою роль сыграл фактор внезапности. Поддавшись панике, караульные бежали, оставив свои посты. Заключенные сбили замки и ушли в горы, где организовали партизанский отряд. В Севастополь вошли в конце года вместе с частями Красной армии. Здесь Павел узнал, что Май-Маевский умер от инфаркта в гостиничном номере, видя, как корабли покидают Севастопольскую бухту. (По другим данным, генерал умер при посадке на пароход.)

После окончания гражданской войны Павел Макаров стал кадровым офицером Красной Армии. В годы Великой Отечественной войны был одним из организаторов партизанского движения в Крыму. О борьбе с фашистами в крымских горах он рассказал в новых своих книгах, изданных уже после войны. А еще через четверть века события, описанные им в его первой книге воспоминаний, легли в основу одного из самых популярных советских телесериалов. Между прочим, сохранились подлинные фотографии времен гражданской войны, где Павел Макаров – “адъютант его превосходительства” – снят в офицерской форме “дроздовца” у штабного вагона среди членов Добровольческой армии.