Отзывы на Плоский мир, книги 6-10

Начало здесь.

6) Вещие сестрички

Формально подцикл о ведьмах начинается с «Творцы заклинаний», однако я предпочитаю считать первой книгой именно «Сестричек». Ибо здесь начался стиль всего подцикла: обращение к памятникам культуры, влиянию творчества на мир, сложности характеров людей и восприятия действительности – но одновременно грубость, пошлость, мещанство, цинизм с приземлённостью. Одной ногой произведение рассуждает о театре, о королях, пересказывает на свой лад «Макбет», а второй пишет песенку о ёжике. Ну, не столько пишет, сколько намекает, но по намёкам текст давно реконструировали.

Читайте на свой страх и риск.

Но Пратчетт потому и велик, что подобный дисбаланс у него не просто работает, но двигает весь сюжет. Полулюбительский театр, чья фальшивость очевидна, перевоплощает действие на сцене в картину, которой зрители верят. Ведьмы стараются не вмешиваться в происходящее, но именно поэтому вынуждены вмешаться. Короли одинаковы, и короны вынуждают их делать одинаковые вещи, но даже так существует разница между злым и добрым королём – например, добрый король сжигает дома после того, как выгонит из них жителей. 

Многие считают «Стража! Стража!» лучшей из ранних книг Плоского Мира, и я соглашусь с этим чуть ниже. Но по мне «Вещие сестрички» сделали первый шаг к чему-то серьёзному и культурно значимому. 

7) Пирамиды

Очень многие внецикловые (и кое-какие вцикловые) книги Плоского Мира строятся по одной схеме. Главный герой обычный парень с одной стороны и совсем нет с другой, он попадает в водоворот странных событий, обязательно появляется девушка и любовные отношения с нею разной степени. Парень в итоге оказывается единственным понимающим, что происходит, и единственным же исправляющим ситуацию. 

Я не против ни этой схемы, ни её повторения. «Правда», одна из моих любимейших книг, написана по ней, плюс сам Пратчетт явно в курсе, регулярно стебётся и меняет условия. 

Одна из прелестей «Пирамид» в, как ни удивительно, визуале. Эпизод сдачи экзамена наёмных убийц одна из лучших сцен книги, но не менее впечатляет общая картина сошедших с катушек пирамид и разгуливающих по королевству богов. 

Ещё один плюс в также одной из основных тем цикла. Пратчетт регулярно посмеивается над образованием, просвещением и цивилизованностью – особенно над теми, кто считает, что обладание этим делает их чем-то особенными и задирает нос. Но при всём смехе он стоит на стороне прогресса, и демонстрирует, что необходимость в нём рано или поздно появится. Если люди делали что-то века и тысячелетия, то это не означает, что делали нечто хорошее и/или полезное. Тематика станет одной из основных в поздних работах, и «Пирамиды» можно считать первым серьёзным высказыванием. 

А ещё архитекторская компания, учитывающая во всей своей работе временные парадоксы – это десять из десяти, дайте ещё. 

8) Стража! Стража!

А вот и первый мастодонт. Книга, что у многих рискует оказаться лучшей и любимой в цикле, одной из точно. Я даже рискну сказать, что она служит эдаким порогом входа: если вам не понравилась «Стража! Стража!», значит, вам вообще бессмысленно приобщаться к Пратчетту. 

И что здесь крутого? Много что, но лично для себя выделяю три вещи. 

Первое – Моркоу. Моркоу это идеальный образ хорошего парня, который верит в людей, торжество справедливости и главенство закона. Пратчетт, естественно, посмеивается над этим образом, но именно это посмеивание позволяет в итоге вырисовывать Моркоу стержнем архетипа. Особенно позже, когда его персонаж будет развиваться. 

Второе – Сэм Ваймс. Ваймса я считаю лучшим персонажем цикла, близко к нему подошла лишь Эсме Ветровоск. Здесь он, по сути, тот же Моркоу, только погрязший в цинизме, неудачах, бессилии и саморазрушении, приправленным алкоголем. Однако в душе Ваймса всё равно осталось что-то, некая доля уважения и долга, позволяющая ему сделать правильное дело в нужный момент, имея все возможности отступить. К слову, при этом я бы посмотрел на вариант будущего, в котором Ваймс стал опекуном либо отцовской фигурой для Сьюзен. 

Третье – главный злодей. Так-то злодеи одна из главных слабостей Плоского мира, многие из них часто простые садисты-ретрограды (хотя столь же часто такой выбор обоснован). Но здесь злодей совсем другой. Он жалок и ничтожен, хотя старается не казаться таким, его вполне можно понять, в какой-то момент ему искренне сочувствуешь. И вместе с тем Пратчетт чётко выписывает, что даже такой человек может очутиться у власти. Что перед таким человеком склонятся как перед держателем этой власти. И что ради удержания, оправдания, подтверждения власти такой человек решится на самое ужасное преступление и будет пытаться контролировать силы, над коими не имеет власти. 

В книге есть ещё много чего – возня вокруг шанса «один на миллион», образ леди Сибиллы, концепт Б-пространства – но именно эти три кита у меня вызывают наибольший интерес с восхищением. 

9) Эрик, а также Ночная стража, ведьмы и Коэн-Варвар   

Я не думаю, что в цикле о Плоском мире есть плохие книги. Но если пытаться составить список ранжирования от худшего к лучшему, то почти наверняка начнётся он с «Эрика». 

Для начала сама идея. Колдуном, вызвавшим демонолога, оказывается подросток, почти ещё ребёнок, но уже в пубертате – хорошо. Поиздеваться и вывернуть три самых никчёмно-популярных желания – вечная жизнь, власть над миром, самая красивая женщина – тоже хорошо. Вместе… как-то не очень выглядит. Во многом потому, что сам по себе Эрик почти никакой персонаж и становится ещё хуже к финалу, ибо не извлекает никакого урока и не меняется. Даже наброском. 

Далее, то, что все три желания будут вывернуты, очевидно сразу. Но и столь же очевидно, как именно они будут вывернуты, разве что с вечной жизнью всё-таки немного получилось. Немного. Сюжет при этом пытается демонстрировать интригу. 

И, наконец, победа над злодеем. Здесь она совершенно никакая, его просто отвлекают на другое, и он послушно отвлекается. Можно, конечно, как-то оттолкнуться от природы демонов, но у меня не получилось. Честно, в любом другом случае я бы сказал, что автор не смог придумать концовку и тупо слил. Здесь надо учитывать юмористическую направленность цикла… но других слов всё равно не подбирается. Особенно если сравнивать с другими книгами, где всё разрешается куда изящнее. 

Однако я всё равно не могу назвать книгу плохой. Описание ада как места изматывающей скуки великолепно, Ринсвинд по-прежнему Ринсвинд, написано хорошо. Просто складывается впечатление, что здесь уровень фантазии и качества Пратчетта решил взять отпуск. 

Помимо «Эрика», в книгу входят ещё три рассказа. Рассказ про ведьм лучший, ибо добрая Эсме Ветровоск наводит ужас куда больше обычной. Рассказ про Стражу не более чем зарисовка: она показывает, что Моркоу не так уж и глуп, но по мне любой, кто считает его просто глупым, сам не очень дружит с мозгами. Рассказ про Коэна и тролля, с одной стороны, душевно-чувственный, с другой – простой. Можно засчитать как прощание с пародией на фэнтези, но прощание это состоится куда позже и весомее. 

10) Движущиеся картинки

Здесь действует ровно та же схема, что и в «Пирамиды» - только вместо наёмного убийцы-наследника престола волшебник-студент. И точно так же книга пытается брать визуалом, изображая пародийную версию Голливуда в целом и киноиндустрии в частности. Пытается, но не очень-то выходит. «Вещие сестрички» куда лучше говорят о театре и силе искусства, сюжет вполне предсказуем, Твари показывают себя с более достойной стороны, но всё равно не так чтобы ахти. Зато здесь настоящий рай для киномана, вылавливать многочисленные отсылки и моменты закулисья. 

Плюс Гаспод. Я знаю, что Гаспод появится далее, но не очень-то помню эти появления. Поэтому у меня остаётся смутное чувство, что здесь у него лучшее выступление безродного пса, гордящегося этим и одновременно мечтающего о доме. 

И ещё: мне кажется, что Пратчетт всё прекрасно понимал, и позже, в «Роковая музыка», посмеялся сам над собой. Контекста не знаю, утверждать не могу.