Иллюстрации к «Формуле Распутина»

Не перестаю радоваться прекрасным работам художницы Светланы Шнякиной.

Пролог. Инга Дэвис, Надежда Плевицкая, Глеб Воронцов.

Мало-помалу Ингу удалось уломать. Расчистили столик, отыскали колоду Таро, и карты легли на поверхность причудливой семиконечной звездой.

Сперва Инга стелила их медленно и нехотя, но затем увлеклась, будто и впрямь умела читать в них чужие судьбы.

— Хм… Выпадают одни только старшие арканы…

— Старшие арканы? — не понял Глеб. — И что это значит?

— Не знаю… По крайней мере, это дело вы раскроете… Хоть и не сразу…

— О! Ваши бы слова да богу в уши!

— Вы будете ранены.

— Неужели?!

— Трижды.

— Тяжело?

— Телесные раны заживают быстро, но порою даже время не властно над израненной душой, — Инга немного помолчала. — Прежде чем раскрыть дело, вы убьёте шестерых.

— Я убивал и прежде.

— Вы убивали людей… Демонов и призраков убивать сложнее…

— Так-таки и призраков?!

Надо отдать ей должное — Инга мастерски отыгрывала свою роль!

— Но остерегайтесь стрелять сквозь зеркала! Вместо врага можно попасть в друга!

— Надо же! Сквозь зеркала! Ну, а что в итоге?

— Что в итоге? — Инга равнодушно пожала плечами. — В итоге вы женитесь.

— О, боже! И на ком же, позвольте спросить?!

Она как бы наугад вытащила карту из оставшейся колоды и, лишь мельком на неё взглянув, предъявила Воронцову.

— На мне.

Первая глава. Андрей и Яша.

Выронив сигарету изо рта, Андрей широко открыл глаза.

— Не перестаю тебе удивляться, Яша…

— Удивляться удивляйся, а виду мог бы и не подавать. А то светишься, как ёлка новогодняя. Ты, кстати, где встречаешь? А то приезжай ко мне, в Перово? У меня хата просторная.

— А у тебя ведь дома интернет есть?

— Таки да.

Борясь с искушением, Андрей надолго задумался.

— Буржуй ты, Яша! А еще нигилистом прикидываешься. Мне на интернет никакой стипендии не хватит…

— Так приедешь?

— Извини… Я все-таки в общаге… Соседке обещал в гости зайти…

— Это к той, которая платок подарила? — Яша хитро прищурился.

— Не… — Андрей в очередной раз густо покраснел и отвёл взгляд. — К другой…

— Это правильно! Соседок должно быть много, — Яша дружески пнул товарища в плечо. — Кстати, о поляне, — он снова обвёл взглядом площадь, — вроде всё чисто. Ты иди, я на стрёме. Если что, я сигнал подам, как договаривались.

Вторая глава. Гарик и Софья.

Надо было что-то делать, но что именно, Гарик не знал. Вид плачущей девушки неизменно отправлял его в ступор, даже если не он был причиной этих слёз. Он так и стоял пень-пнём, с тлеющей сигаретой в руках, не в силах даже пошевелиться.

— Тушь, наверное, потекла? — Софья попыталась улыбнуться. — Не смотри на меня!

— Так на тебя не смотреть или про тушь сказать?

Теперь слова сами сыпались с языка, и далеко не лучшие.

— Веселовский, перестань хохмить, не до твоих шуточек! Ты мой платок не видел?

— Где-то видел… Кажется, на подоконнике… Вы про мачеху?

— Она мне не мачеха! И никогда ею не станет!

«Зря я спросил!»

От продолжения истерики Гарика спас платок, который обнаружился не на подоконнике, а под залежами учебников.

— Вау! Какая гламурная тряпочка! — Гарик плюхнулся в соседнее кресло. — «Эс. Эр.». Надо же! Даже с инициалами! У тебя много таких?! Поклонникам раздариваешь?!

— Дай сюда!

— Бери-бери! — он протянул платок хозяйке. — Софи, ты же знаешь, я не претендую! Ни на вашу руку, сударыня, ни на сердце, ни тем более на сопли!

Третья глава. Жанна Паскевич.

Жанна схватила телефон и набрала нужный номер. Трубку долго никто не брал, но в конце концов гудки умолкли, сменившись недовольным знакомым голосом.

— Жанна, ты с ума сошла?! Я сплю!

— Веник, ты мне нужен.

— Угу! А больше тебе ничего не нужно?! Эти твои замашки!.. Староста ты наша! Мы уже лет тридцать как не в лицее!

— Ты последний номер «Физического Вестника» читал?

— Ах, вот оно что… — собеседник выдержал театральную паузу. — Листал…

— И что скажешь? Я по поводу…

— Да понял я, понял! — он снова надолго замолчал. — А ты, как я вижу, в вечном поиске…

— В поиске чего?

— Проблем. На свои нижние девяносто.

Четвертая глава. Сеня Трубецкой, Ксюша Морозова, Варя Дашкова.

— Итак, Ксения Викторовна, мы слушаем.

— В тысяча девятьсот тридцать четвёртом году, после смерти Николая Второго, императором становится его единственный сын, болезненный и слабовольный цесаревич Алексей. Будучи марионеткой дельцов Лондонского Сити и мирового сионизма, Алексей Второй проводил политику… — Ксюша начала попеременно то краснеть, то бледнеть, кажется, этот урок она знала не очень хорошо. — Пренебрегая интересами русского народа, он проводил политику… Проводил политику…

— Коллаборационизма, — прошептала Варя Дашкова, отличница и всезнайка, — коллаборационизма и соглашательства.

— К… К… Крокодилизма, — повторила Ксюша за подругой, и весь класс зашёлся звонким хохотом.

— Ну, можно и так сказать, — наставница и сама едва сдерживала смех, — продолжайте, Ксения Викторовна. А вы, Варвара Илларионовна, если уж подсказываете подруге, делайте это чётче.

Пятая глава. Дмитрий Веневитинов и Жанна Паскевич.

Внезапно появившись из-за спины, Веник заставил Жанну вздрогнуть.

— Господин Веневитинов, вы всегда опаздываете?

— Я?! Опаздываю?! — небрежно бросив кашемировое пальто на свободное кресло, он уселся напротив. — Твоё «к четырём» я принял к сведению, но, заметь, ничего не обещал.

И этот негодяй ещё имел наглость улыбаться! В своей невинно-глумливой манере — одними глазами.

— Дим, ну совесть-то иметь надо! Я тебя больше часа жду!

— Совесть… — рассеянно роняя слова, Веник уткнулся в меню. — Хорошенькое дельце… Она вытаскивает меня из кровати… Ты о совести хотела со мной поговорить?!

Из приятных мелочей - хлебальник автора романа на заднем плане 

Рассказ-приквел, он же - будущая 40-я глава. Зина и её Суженный.

Более совершенного шедевра Зине встречать не доводилось, разве что у мастеров Ренессанса. С полотна на них смотрело подлинное божество — царственная дама во всём величии и блеске. Должно быть, лишь наречие ангелов способно описать её неземную грацию, едва заметный прищур карих глаз, тонкую улыбку и гипнотический ледяной взгляд, проникающий в самую душу. Бриллианты в её высокой причёске горели, словно настоящие.

Фамильную диадему Волконских Зина узнала, женщину — нет.

— Кто это? У нас в роду таких не было…

— Не поняла?

— Нет…

— Это ты, Зина. Ты. Только много-много лет спустя.

— Я?! А как же Коленька? Здесь должен быть его портрет. Он ведь наследник…

— У твоего брата своя судьба, а у тебя своя.

Где-то совсем рядом заплакал ребёнок. Маленьких детей в доме не было, но почему-то Зина не удивилась. Стало лишь немножечко грустно от этого надрывного плача.

— И в чём же моя судьба? — с сомнением спросила она. — Неужто взаправду гений мой портрет напишет?

— Гении тебе надоесть успеют. Они в очередь выстроятся, чтобы с тебя портреты писать. Самая влиятельная женщина России, как-никак!

— Самая влиятельная?! Как графиня Аракчеева?!

В ответ парень захохотал, да так обидно, что захотелось запустить в него светильником.

— Нашла на кого ровняться! — выдавил он сквозь смех. — Как ты сказала?! Аракчеева?! Я даже не знаю, кто это!

— Ну как же! Марья Тимофеевна! Царица муз и красоты!

— Да-да-да… Припоминаю… Была какая-то карга старая, которую забыли уже к вечеру дня похорон. Это не твой удел. Как сказал бы поэт, ты будешь пасти народы! Вершить судьбы человечества, а не прозябать в салонной пошлости среди дряхлеющих куриц!

В романе уже есть намёки, кто такой этот Суженный, но прямых указаний пока нет.

44-я глава. Ольга Сендерихина и Дмитрий Веневитинов.

- Да! – Ольга просияла, – Этот эксперимент в корне перевернёт наши представления об устройстве материи! Вы подсказали мне гениальную идею!..
- Я?! Когда?! – удивился Веневитинов, – неужели на том самом экзамене?!.
- Ой, простите, – от смущения она заметно покраснела, – Совсем заработалась… Всю ночь на ногах… Заговариваться стала…
- Жалко, что не я, – Веневитинов изобразил досаду, – А в чём идея?
Ольга долго рылась в карманах полушубка, пока не извлекла оттуда закупоренную пробирку с какой-то прозрачной жидкостью.
- Вот, смотрите, – она протянула пробирку Веневитинову.
- Что это? – изумлённо поинтересовался тот.
- Это вода, – с небрежным торжеством ответила Ольга, – химически чистая дистиллированная вода.
- Самая обыкновенная вода?
- Не совсем, – Ольга выдержала паузу, – Её молярная масса на единицу выше обычной. У неё выше плотность, температура кипения и плавления, но по химическим свойствам это, действительно, самая обыкновенная вода.
- Фантастика, – прошептал Веневитинов, – Ошибки быть не может?
- Ни в коем случае! – отрезала Ольга, – Я десять раз всё перепроверила! Такой воды в природе не очень много, из пятисот литров мне удалось выделить чуть меньше стакана.

В ближайшее время ожидается иллюстрация к 7-й главе. Зина (повзрослевшая на 30 лет), Кристина, Алексей Францевич...

А я вот немного торможу... Однако 44-я глава уже почти готова, осталась всего одна сцена.