День матери - Агнесс Синклер, графиня Босуэлл

Самый большой мой грех перед этой героиней в том, что я пренебрегла ее братом. Причем, не то, чтоб я это сделала сознательно, но брат жены Босуэлла совсем никак не помещался в сюжет – возможно, потому что и нет никаких доказательств, что Уильям Синклер как-то влиял в действительности на судьбу сестры.

Дата рождения Агнесс Синклер неизвестна, она была дочерью Генри Синклера, 3-го лорда Синклера, от Маргарет Хепберн, дочери Адама Хепберна, мастера Хейлса. Маргарет Хепберн являлась сестрой деда Белокурого. Соответственно, сама Агнесс приходилась своему мужу двоюродной теткой. При такой степени родства брак требовал получения церковного разрешения, но сведений, что оно было получено, у меня нет. 

У данной графини Босуэлл роль, по сути, страдательная. Муж ее не любит, хотя и заботится, он невероятно красив, галантен, хороший любовник, однако воспитанный мужчинами для мужчин, он и понятия не имеет, как построить теплые отношения с женой, да и сама мысль о какой-то там любви ему априори чужда (и в этом своем отношении к женщине, он, мягко говоря, не одинок не только по тому веку). Агнесс Синклер выпадает несчастливый жребий жить большую часть времени одной, растить детей, вечно ждать гулящего короля холмов, который достаточным проявлением уважения к жене считает не заваливать ее служанок – и только. И когда на основании той самой нелюбви она готова потребовать расторжения брака – она, теряющая при таком подходе, в отличие от мужчины, всё – он искренне озадачен и не понимает, что тут не так. «Пока я с тобой, я твой», - девиз Патрика Хепберна, приложимый им в том числе и к собственной жене. 

Зато этот прекрасно воспитанный мужчина, в свою очередь, в нужный момент воспользуется уязвимым местом их общей биографии для того, чтоб иметь возможность аннулировать брак. Момент расставания Босуэлла с женой фактически зеркален к моменту их свадьбы, и был нужен мне затем, чтоб показать, как легко мужчине быть рыцарем, когда рыцарство не требует от него ровно никаких затрат – просто достаточно не быть в адрес жены мудаком, и ты уже молодец. И для того, чтобы показать, с какой легкостью тот же мужчина спустя десять лет брака выбирает не быть рыцарем, едва лишь его собственные интересы требуют избавиться от семьи, как на деле мало стоит все его прежнее рыцарство. И как подло он использует то обстоятельство, которое десять лет назад являлось широким жестом, фактически подарком невесте. 

Собственно, начинает-то семейную жизнь молодой Белокурый с весьма правильной мысли, что жена – это надолго, если не навсегда, стало быть, нужно быть к ней добрым и внимательным. Более того, он внешне исключительно корректен с супругой (и честно ставит себе в заслугу, что ни разу за время совместной жизни ее не избил), он выполняет свою обязанность содержать, однако по молодости интересы фамилии, семьи, жены, детей никогда не стоят для него выше собственных. Поэтому когда итогом его непомерных амбиций становится сперва одно длительное изгнание из Шотландии, затем второе, Агнесс остается соломенной вдовой, вынужденной защищать детей и их наследство самостоятельно.

Справилась она с этим? О да, как смогла. Справилась ли она с тем, чтобы воспитать своих детей? Только частично. Сын Белокурого Джеймс, фактически выросший без отца, взял от того отца и самое лучшее в характере, и самое дурное. И сдержать и обуздать его вернувшемуся домой Босуэллу очень непросто. 

Агнесс Синклер предстоит (но с женским счастьем героинь в «Белокуром» и вообще дело обстоит так себе, время, знаете ли, такое) жить с неплохим, но равнодушным к ней человеком: она выходит замуж с холодной головой, собираясь «быть доброй женой», но подпадает под очарование супруга, который не только не обещал ей любви, но и сразу в брачную ночь предупредил, что будет неверен в дальнейшем. Ей предстоит пройти весьма непростой путь от восхищения красавцем Босуэллом до прозрения, разочарования, отторжения его пороков и слабостей, до спокойного взгляда на стареющего короля холмов, до принятия его таким, как есть. Граф и графиня Босуэлл не станут счастливы в браке, однако сдержат свои обещания: она – быть доброй женой, он – предоставить защиту и заботу. К финалу эпопеи они давно уже не супруги и не любовники, но она не выдаст его врагам, имея возможность поквитаться, а он не лишит ее покровительства.

Вот вроде и роль у Агнесс страдательная, однако писать страдательную даму мне всегда скучно. Агнесс по рождению наполовину Хепберн, что обуславливает ее темперамент, удачно прикрытый правильным воспитанием. Она умеет и мужу в голову запустить кувшином при случае, и поставить на место королеву-мать, потребовавшую у нее публичного отречения от изгнанного супруга. И она не боится встать лицом к лицу с врагами Босуэлла – одна, при поддержке лишь собственного десятилетнего сына.

лорд Максвелл против леди Морэм

Шотландия, Мидлотиан, Морэм, апрель 1546

Лорд Роберт Максвелл, глава Максвеллов Запада, спешился, по щиколотку увязнув сапогами в апрельской грязи, с отвращением вынул большие косолапые стопы из лужи, двинулся к дому. Морэм-тауэр стоял за барнекином тихий и настороженный, тремя сторонами обращенный на холм, четвертой — к глухому лесу, полному искривленных ведьминских дерев. Веселое место, подумал он, для сосланной, нелюбимой жены, веселое дело — глядеть день за днем в старинное узенькое окно на чертовы гати вокруг, на проталины, слякоть, кривые стволы осин. Да она рада должна быть его прибытию, чтоб только сквитаться со своим блудливым красавчиком! Тяжело ступая, лорд Роберт взошел на крыльцо, дверь отворилась, и он вступил под кров Морэма.

Маленький зал, полутемный даже в преизбытке весеннего света с улицы, был чист, прибран и строг. Хозяйка ожидала незваного гостя, спустившись с помоста, стоя, всем видом своим словно принимая бой. Маленькая женщина в темном и мальчик возле нее — ростом чуть выше плеча матери, но выражение лица уже фамильное, дерзкое. После расставания с супругом леди Морэм выбирала для платьев очень сдержанные цвета, и никакой роскоши в фасоне и отделке, никакой вольности в покрое. Положение ее было не определено: соломенная вдова, мужняя жена или вообще, женщина, десять лет законного брака которой одним днем обращены в ложь и обман. Спасибо Матери Святой Церкви за это. Мужчина выходил чист из подобных отношений, но женщина – использованной в том, что уже не вернешь, в своей чести, в своей непорочности, в лучшем, что она могла бы дать мужу, при том, что грешили, по неразумению, равно оба. Конечно, Патрик предложил ей свободу нового брака – в обмен на земли Морэм. Хотя денежное приданое ее было бы весьма щедрым, и от его тысячи крон, и как наследство от матери, утрата в земле была слишком высокой ценой... и ей нравилось думать, что дело не в расчетливости его, но в подобии еще сохраняющегося собственнического чувства графа. Ей нравилось верить, что он сохранил что-то в душе, хотя за два года Босуэлл не дал ни единого повода к иллюзии, но и не лишал своей как всегда деловитой, хладнокровной заботы. И она, убежденная католичка, не делала попыток найти мужчину поэтому, но также и потому, что дети ее в таком случае были бы детьми двоемужницы.

– Что привело вас ко мне, лорд Максвелл?

– Как если бы вы не знали, леди… мы преследуем Босуэлла, и в ваших интересах не препятствовать мне, ибо я намерен обыскать дом и двор. С дороги! И велите слугам пропустить моих в верхние этажи…

Две винтовых лестницы по двум сторонам пилтауэра… он не успеет, не сможет уйти, если в самом деле отсиживается наверху.

Желваки прошли на скулах Хепберна-младшего.
С глубокой иронией леди Морэм оглядела солдат кардинала:

– Милорды, если вы ищете моего мужа, то моя постель – последнее место в мире, которое стоит обшарить. Граф Босуэлл не ночует в этом доме, вам следует обратиться в королевскую опочивальню...

– Беспримерная дерзость, леди, отвечать мне подобным образом, ваш муж – государственный изменник, его земли конфискованы короной, и вы не имеете права препятствовать в обыске.

– Даже если все, что вы говорите о Патрике, правда, – отвечала Агнесс, не поведя и бровью, – о чем я лично покамест не извещена, а ввиду вашей враждебности к графу не берусь полагаться на ваши слова...

– Вы назвали меня лжецом, женщина?!

– Потрудитесь с почтением выражаться в адрес моей матери! – выдохнул доселе молчавший мастер Босуэлл, и столь ярый, столь знакомый гнев Хепбернов прозвучал в его голосе, что Роберт Максвелл с недоумением ощутил в себе даже легкую робость. Но отогнал ее тотчас, когда увидал руку мальчика, легшую на рукоять даги за поясом. Этот голос и этот узнаваемый жест заставили Максвелла вспомнить, зачем он сюда пришел:

– Леди, придержите щенка.

– Придержите язык, лорд Максвелл. Не то мой сын постоит за честь нашего дома, даже если потом мне придется отвечать за вашу смерть перед королевой.

Агнесс положила руку на плечо сына, выражение лица Джеймса Хепберна разночтений не оставляло.

– Так вот, даже если все, что вы говорите о Босуэлле – правда, это не первое ложное обвинение в адрес моего мужа. И оно также будет снято в свое время, как были сняты прежние. Если земли его конфискованы – подите прочь, ищите его на тех, конфискованных землях. Здесь же вы находитесь в моем, наследном доме, и он не подлежит отчуждению и расхищению, независимо от вин моего супруга – пока стоят законы королевства Шотландия!

Взять в заложники его бабу… или щенка, хмуро и скоро думал Роберт Максвелл, озираясь, поглядывая, откуда удобней запустить в холл ребят… и поменяться на этого мерзавца, но для того сперва надо найти его самого, а зачем тогда заложник? И это означало вражду мгновенную и неотвратимую с Синклерами, которые в силе при французской вдове. И вот-вот сюда явится чокнутый Хаулетт Хей, у которого размен трупами с вероятным врагом наступает быстрей, чем размен добрым словом — арьергард Максвелла с трудом откинул его назад на Самуэльстоне. Если б кардинал так не гнал  — настигнуть и предъявить совету, можно было бы развлечься и взять заложника, но время не ждет...

Патрик Хепберн, граф Босуэлл, убирая заряженный пистоль за пояс, хладнокровно наблюдал в окно третьего этажа, как отряд лорда Максвелла отступает, сливается темной лентой в долину, торопясь по дороге на запад. Крайне непривычное чувство — когда не ты защищаешь семью, но семья защищает тебя, когда твой десятилетний сын стоит за тебя перед врагом, вооруженный одним кинжалом… чувство, весьма непривычное и неприятное, и он отмахнулся от этой мысли. Затем стремительно спустился по винтовой лестнице, скользя ладонью по канату, пригибаясь, чтоб не попасть лбом в притолоки, во второй этаж башни, оттуда — через окошко — вылез на стену Морэм-тауэр, примыкающую к ведьмину лесу, и минуту спустя уже был на коне.

Агнесс Синклер, леди Морэм, некогда госпожа его дома, мать его детей… жидкая медь волос под чепцом, прямой взгляд серых глаз, несгибаемая воля. Она действительно была ему доброй женой, он — защищал и заботился, у них и впрямь получились храбрые дети. Как быстро проходит жизнь и как далеко они теперь друг от друга – и от себя тогдашних. 

– Благодарю, моя леди.

Быстро свесился с седла, поймал ее губы, не успевшей или не пожелавшей отклониться, легким лобзанием, коротким, как взмах птичьего крыла у лица. Горький поцелуй, наверное, последний. Такой же короткий взгляд в упор, беглая улыбка на устах:

– А ты ведь все еще любишь меня, моя Агнесс...

Тщеславие мужчины превыше всего, думала леди Морэм. Он так изменился с возрастом или всегда был таким? Или это запоздалая и нелепая попытка попросить прощения?

– Бог да благословит тебя, Патрик Хепберн.

Источники говорят о женитьбе Белокурого после расставания с Агнесс в октябре 1543 года на некой Маргарет Хоум, однако, во-первых, ровно в тот период граф активно искал руки вдовой королевы Марии де Гиз, во-вторых, в случае развода с Агнесс, доведенного до конца, его сын Джеймс не смог бы вступить в наследство, как законный наследник.  По факту в октябре Босуэлл разделился с женой имущественно и физически, Агнесс получила во владение манор Морэм и приличную сумму денежного содержания ежегодно, и до самой смерти подписывалась как леди Морэм. Вероятней всего, Белокурый все же не довел процедуру расторжения брака до конца, не желая делать своих детей бастардами. 

Умерла Агнесс Синклер в 1575 году, ее завещание было засвидетельствовано в Эдинбурге 22 февраля 1574/1575 года. При жизни Тайный совет взял с нее письменное обещание под угрозой штрафа никак не контактировать с сыном Джеймсом и внебрачным сыном Джеймса Уильямом, и ничем их не поддерживать – это происходило уже во время изгнания и заключения 4-го графа Босуэлла. Этот документ я использовала в «Засветло вернуться домой» для аналогичной сцены, где Тайный совет королевы требует от Агнесс отречься от изгнанного Белокурого. 

Через три года после смерти Агнесс в заключении тюрьме Драгсхольм скончался и ее сын от Белокурого Джеймс Хепберн, 4-й граф Босуэлл, муж королевы Марии Стюарт, первый и единственный герцог Оркнейский. Законных детей у него не осталось, и графство Босуэлл отошло сыну его сестры.

Самым неожиданным при написании этой пары, граф и его жена, для меня было то, как матерый Босуэлл в «Засветло вернуться домой» отправился договариваться с брошенной много лет назад женой, я подобного не планировала изначально - чистейший и изящный произвол героя.