Зимнее колдовство

Здравствуйте! Я тоже поддерживаю магический флешмоб выходного дня, так как в моем романе "Не подавай виду" мистика и потусторонние силы присутствуют в немалой доле, хоть и вплетены в реалистичный питерский быт и обнаруживаются далеко не сразу. Однако на жизнь героев они влияют с самого начала, ближе к финалу становясь непосредственными помощниками и соучастниками.
В то же время я избегаю называть эти силы магическими: по-моему, к ним больше подходит понятие шаманства, основанного на ментальной связи с родной природой и предками. И суровая северная атмосфера для таких сил поистине благодатная почва)
 

Илья сказал, что отправляется на пленэр, пока солнце еще не зашло, и для виду захватил фотоаппарат и блокнот. Кави ждала его у калитки, укрывшись под заснеженным кустом. Илья покормил ее и они отправились вглубь леса, где летом цвел клевер и созревала черника, лопающаяся лиловым нектаром. Сейчас же царило спокойствие, в которое лишь изредка врывался древесный скрип и чуть потягивало медом — любимым лакомством лесных духов. 

Он подошел к толстому дереву, искривленному от старости и бурь, прикрыл глаза и тихо начал читать тайные руны. С каждой строкой ему казалось, что лес сгущается, студеный воздух сковывает его по рукам и ногам, а небо затягивается чернильной пеленой. Треск дерева отдавался острой болью в висках и затылке, он не замечал, как прикусил губу и во рту стало горячо и солоно. Вдруг из темноты начали выплывать полупрозрачные образы, до Ильи донесся многоголосый шепот на диалектах вымерших племен, обрывки угроз, восхвалений, скорби, мольбы, священного ужаса. Все, кто издревле предавался в этом лесу запретной страсти, оставлял в нем ненужных младенцев, тайно хоронил мертвецов, прятался от врагов и диких зверей, замерзал насмерть, молился темным силам, - теперь безмолвно толпились у него за спиной, потревоженные и злые, цеплялись ледяными пальцами за его одежду и волосы. Им было так же больно покидать призрачный мир, как младенцу выходить из уютной материнской утробы.

Илье тоже становилось все больнее, будто пламя охватило внутренности, темнота уплотнялась и давила на затылок и плечи, звуки леса превратились в сплошной гул. Его пальцы вдруг свело морозной стужей, будто они вновь коснулись льда, и он почувствовал страшную резь. 

Но тут Кави стала лизать ему руки, боль отступила и одновременно утихли призрачные голоса. Послышался скрип снега под чьими-то тяжелыми шагами. Илья умолк, вокруг стояла тьма, но в сознании отчетливо всплыло лицо лесного старика Маахиса, хитрое, озорное, сластолюбивое. Жесткие завитки его бороды слиплись от меда, тонкие губы кривились в усмешке. Вдруг Илье показалось, что к его плечу притронулось что-то острое и цепкое, а у самого уха послышался шепот: 

«А девки совсем недурны собой, Велхо! Заслуживают крепкого отростка! Приводи их, повеселимся, тогда и потолкуем».   

Через миг в голове прояснилось, дух исчез, как и призраки леса. Вокруг стояла северная беззвездная ночь, тишина прерывалась только скрежетом птичьих когтей по коре. В детстве Илья помечал путь из леса надломанными ветками, а сейчас уже находил его интуитивно, к тому же отдаленное эхо доносилось от залива и железной дороги. Но Кави все-таки шла чуть впереди, не давая ему наткнуться на разросшиеся корни или моток проволоки, брошенный еще летом легкомысленными дачниками.