Гибель Ивана. "Армагеддон. Коллекция"

   – Вероятно…. – Сэм не смог договорить. Справа от Ивана метнулась синяя тень, сбила того с ног, а потом, лежащего навзничь человека обвила щупальцами, словно пробуя на вкус. – НЕТ! – Заорал Сэм.

   – Стреляй! – Хрипло выкрикнул Иван из-под твари.

   Сэм не сомневался – вынул винтовку из-за спины, снял с предохранителя, прицелился и выстрелил. Попал.

   Белый луг от холма и до холма. А вокруг тайга – зеленый океан, еле движимый полуденным знойным бризом. Детский заливистый смех и голоса такие земные, такие до боли знакомые:

   – Смотри, а я божью коровку нашла! – Девочка подняла ладони, показывая находку, а потом подняла руки к солнцу, так высоко, как только могла, чтобы лучи света на просвет окрасили пальцы внутренним розовым светом:

   – Божья коровка улети на небо, там твои детки кушают конфетки! – И она весело засмеялась.

   – И я! Я тоже хочу! – К ней подбежал косматый, в веснушках, мальчуган в простой рубашке и без штанов. – Дай мне!

   – Божья коровка улети на небо, там твои детки кушают конфетки….

   Он упал в траву, в душистый клевер и подорожник. Как хорошо было бы сейчас прикрыть им рану, но не мог пошевелить руками – пуля попала в висок и где-то там, в голове сжигает его сущность. Наверное, подорожник теперь не поможет. Но это, наверное, и к лучшему, хорошо, что все закончилось именно так и ему не придется увидеть последние дни умершего мира и погибшей планеты…. Звонкий детский смех и голос девочки:

   – Идем к нам! Идем! У нас божья коровка и мы её отпускаем на небо! Божья коровка улети на небо, там твои детки кушают конфетки! – Она взяла его указательный палец в свою крохотную руку. – Ну, идем же! – Потащила его к веснушчатому бесштанному мальчугану, а он прекратил сопротивляться. Кажется, что он нашел свое счастье:

   – Иван! Иди, обед стынет! – Она стояла на крыльце их дома с цветным полотенцем в руках и улыбалась ему.

   – Божья коровка улети на небо, там твои детки кушают конфетки!

   – Иван! Иван! Ты чего? Ты вставай! – Теребил его Сэм за плечо. – Сейчас никак нельзя спать. Ну же, Иван, прекращай уже! Ты меня одного хочешь оставить? – Он с силой встряхнул мертвое тело. – Зачем? Ты чего? – Сэм выдохнул надежду, и у него едва хватило сил набрать вновь воздуха. – Ну, все, хватит – полежал и пора уже вставать. Вань, слышишь? Иван? – Сэм не мог заставить себя уйти отсюда, и даже приближающаяся смерть не могла стать для этого причиной.

   – Божья коровка улети на небо, там твои детки кушают конфетки….

   ***

   Сэм сидел возле тела бездыханного Ивана и ни о чем не думал, ничего не чувствовал, ничего не желал. Просто сидел и смотрел в никуда, словно бы пытался разглядеть там что-то, одному ему видимое. Казалось, что для него все умерло вместе с последним человеком, с его самым лучшим другом. И даже семья Ивана….

   – Маша, дети! – Он вскочил, поняв, что не все потеряно, и что есть еще шанс кого спасти, но тут увидел её.

   Казалось, что она не шла, а словно парила над землей. Ни одна травинка под её шагами не нагнулась примятой, ни один след не оставила она в пыли дороги, что кольцом замыкалось вокруг трактира. Так она и плыла сквозь пространство к нему. К нему и мертвому Ивану.

   – Здравствуй Сэм. – Зазвенел серебряный колокольчик её детского голоса. – Меня зовут Пипетка и я твой друг.

   И только теперь он смог её разглядеть: медная, веснушчатая, улыбчивая. На ногах сандалии, так похожие на детские, и была она вся такая хрупкая, тонкая, прозрачная.

   – Таня? – Не узнал он свой голос. – Таня! – Смог он второй раз произнести, после того, как провалился, зажатый горлом, ком. – Почему ты….

   Он хотел спросить, как она оказалась тут, как выжила. Как, черт возьми, она жива! Почему? Но не мог. А она, словно бы чувствуя его, как то улыбалась понимающе, участливо, ласково. Так только одна она могла улыбаться. И от этого, где-то внутри разжались тиски, давившие сердце, раздавливающие душу.

   У Сэма стало горячо в глазах. Он не понимал отчего. Может от его бессилия. От его не умения никого спасти! Может от того, что потеряв так много, он только сейчас понял, как мало было времени, что бы просто жить и радоваться этому. А может просто потому, что она была снова жива!

   – Вот. – Он поднял окровавленную голову Ивана, показывая ей. Показывая, что он сделал! И уже не смог себя сдерживать, завыл в голос, растирая горячие слезы по лицу.

   За пеленой он ничего не видел, не видел Таню, пошедшую так близко к нему, и лишь почувствовал её маленькие теплые ладони у себя на затылке, и как она его прижала к своему животу. А он не мог остановиться, почувствовав человеческое тепло.

   Но так становилось легче, и уже не резало грядущее вечное одиночество. С её приходом. Нет, даже её появлением, тут, неизвестно где. Он вдруг понял, что ещё не все потеряно, что и для него что-то есть за горизонтом!

   – Как…. Как теперь? – Он отодвинулся от Тани, и растирая до красноты глаза посмотрел на неё снизу вверх.

   – Не бойся, Сэми. – Тепло и ласково сказала она, присев на коленках и заглядывая ему в глаза. – Все будет хорошо. Скоро все будет хорошо. – И так стало ему хорошо и уютно, как было только в его детстве, в родительском доме.

   – Где мы? – Почти собравшись с мыслями, спросил он.