В чем смысл сцены 18+?

Взрослую тему поднял в своем флешмобе Александр Нетылев https://author.today/post/327442.

Пристраиваюсь из принципа, поскольку у меня тоже метка 18+ стояла с самого начала, потому что в моем "Узле" полный набор: горячие сцены, насилие, жестокость, никотин и наркотики.

Для флешмоба я выбрала довольно любопытную сцену, которая является в какой-то степени проверкой для читателя,  поскольку каждый увидит в ней то, что хочет увидеть:  одни - испорченность героев, а другие - наоборот, их чистую и высокую целомудренность. А что там на самом деле, знает только автор, но он не скажет, чтобы не спойлерить. Вот и интересно будет посмотреть, кому что здесь привидится:

Дальше произошло что-то настолько быстрое и неожиданное, что Ричард даже не успел понять, что случилось.
Он хорошо помнил, что повернулся, чтобы бросить подушку на диван, когда подушка неожиданно выскользнула у него из рук, а правую ногу в области бедра вдруг пережала дикая и странная боль, которая не позволила ему стоять.
Перед глазами все поплыло, как в тумане. Дыхание перехватило, вдох застрял где-то в лёгких и никак не вытряхивался обратно. Он смутно понимал, что рука его машинально ищет какую-нибудь опору, чтобы как-то удержаться на ногах, потому что его неумолимо тянуло вниз.
Опоры не было, но его рука почти сразу встретила испуганные, но полезные руки Генри, которые подхватили его и не дали упасть, а помогли плавно опуститься на ковер.
Нога словно окаменела: она не слушалась, не сгибалась, ею было невозможно пошевелить.
И пока Ричард, сжав зубы, делал все, чтобы не застонать, сквозь шум и звон в ушах к нему пробился голос Генри:
- … извините, ваше высочество, я сейчас чуть-чуть…
Что-то кольнуло его в бедро, и боль мгновенно отступила.
Нога ожила, ею снова стало можно двигать и владеть. Он смог, наконец, вытолкнуть воздух из легких и снова нормально вдохнуть.
Зрение восстановилось в тот самый момент, когда Генри наматывал нитку на иголку, собираясь убрать последнюю в недра своего невероятного костюма, откуда он ее и извлек несколько секунд назад.
- Ничего страшного, просто судорога, - объяснил он, - когда это случается, надо просто уколоть в том месте, и все.
Но страшное было и, как оказалось, было оно впереди.
Ричард уже готов был подняться, но Генри мягко удержал его словами:
- Нет, ваше высочество, не спешите, пожалуйста, дайте мышце до конца восстановиться.
Пришлось остаться на полу, опираясь локтем о ковер, вернее, о подушку, которая валялась поблизости и которую удалось подтянуть к себе, и позволить мальчику заняться его потрясающим массажем, чтобы окончательно размять зажатые судорогой мускулы.
И вдруг Ричард замер и перестал дышать уже сам, только сейчас сообразив, какая опасность угрожает им обоим.
Маленькие пальцы мальчика двигались по внешней стороне бедра молодого человека, а значит, стоило Генри нечаянно продвинуть руку чуть глубже внутрь, и он бы коснулся того, что находилось у его высочества… ниже пояса.
Плоть его, к счастью, на мальчика не реагировала - ещё этого не хватало! Но кто знает, как может отреагировать на подобное сам мальчик?..
Генри был ещё до того невинен и обладал такой повышенной впечатлительностью, что мог запросто растеряться, смутиться или даже до полусмерти перепугаться, всего лишь нечаянно задев то, что ему трогать вряд ли когда-то приходилось.
Разумеется, Ричард был в одежде, но чтобы смутиться или испугаться, мальчику могло хватить и одного взгляда на предательскую неровность его брюк в области паха.
От волнения у Генри могла случиться истерика, шок, нервный обморок и вообще все, что угодно – молодой человек слишком хорошо знал, как это бывает и чем это может закончиться.
От одной мысли, что с Генри может повториться то же самое, что произошло с ним, и при этом по его вине, Ричарда бросило в дрожь.
Боже, что они делают!..
Пока их опасные игры не довели их до греха, это надо было немедленно прекратить.
Боясь смутить Генри, Ричард чувствовал, что его самого уже начинает заливать предательская краска смущения.
Подушкой, что ли, прикрыться?..
- Не тревожьтесь, ваше высочество, я даже не задену, - мягким шепотом успокоил его мальчик, словно угадав его тайные мысли.
Его маленькие пальцы скользили по бедру молодого человека, разминая и растирая пострадавшую мышцу, ловко и деликатно обходя опасное место.
Ричард всё-таки вытащил из-под руки подушку, на которую опирался локтем, и набросил ее себе на бриджи чуть ниже пояса. Вот так. От греха подальше.
- Блюдёте мою честь, ваше высочество?.. – хихикнул мальчик.
- И с-свою тоже, - добавил молодой человек, - и мне с-спокойнее, и тебе.
Вот только теперь он остался совсем без опоры – ну, и не надо, давно уже вставать пора!..
- Куда это вы собрались, ваше высочество?.. – решительно удержал его Генри, когда молодой человек сделал движение, чтобы подняться. – Вам нельзя так резко вставать, вдруг приступ снова повторится?..
И маленькие руки мальчика уверенным движением уложили молодого человека обратно на ковер.
Повинуясь его власти, Ричард заметил, что под локтем у него снова что-то мягкое. Обернувшись, он с ужасом понял, что теперь опирается рукой на колени мальчика.
- Генри, что ты д-делаешь?..- ужаснулся он. – Ты с ума с-сошел!..
- Я не собираюсь покушаться на вашу честь, ваше высочество, - спокойно улыбнулся Генри, - как и вы – на мою. Так что лежите спокойно и дайте мне закончить, а то будете хромать ещё неделю.
Ричард удивился было, что Генри как-то заботливо им командует, как будто имеет на это полное право, но откуда у него это право, думать уже не хотелось – подчиняться было приятнее, чем возмущаться.
Голова его как-то сама собой склонилась, кажется, на грудь мальчика, уже особо не сопротивляясь этому: глаза слипались – с четырех утра на ногах, а руки Генри так блаженно успокаивали и расслабляли, что пошло оно всё к дъяволу, пусть идет, как идет …
То, что Генри приобретает над ним все большую власть, он уже не сомневался. Как не сомневался и в том, что власть эта – безопасная и надёжная, которой можно довериться, под покровом которой можно вот так уютно устроиться на его груди и просто ни о чем не думать…