Вампирский миф

Обращение в вампира - один из самых повторяющихся сюжетов в моих снах, поэтому неудивительно, что вампиры или, как минимум, отсылки к чему-то вампирскому есть и в моих произведениях.
Совершённый в юности старинный ритуал мешает главному герою должным образом пройти инициацию, в процессе которой он должен был умереть. Проклятие это или благословение - каждый решает сам.

«Где я? Кто я?» – Слова врезались в мое сознание, как острие в плоть. Вопросы словно иглы, ответы – будто лезвия. – «Мне больно, значит я существую». 

Зрение вернулось не сразу. Я попытался сделать глубокий вдох, но не смог. Казалось, я застрял внутри мгновения, мир замер, и тело тоже замерло вместе с миром. Момент смерти стирается из памяти, как и момент рождения. Забыться бы снова и обрести свободу? Или остаться здесь, сохранив себя? Мысли путались. Поле битвы, удар копьем в спину, любовь, ненависть, проклятие, перерождение, нет никаких рая и ада, есть только эта серая одинокая бесконечность, сброшенные в кучу трупы своих и чужих, слабость их воли, агония, голод, крики. 

Перебираю в памяти друзей, но воспоминания о них поблекли, будто эти люди перестали существовать. Вспоминаю врагов – и к горлу подступает тошнота. Не им ли я обязан своим воскресением? Лучше даже не думать об этом. Заземлиться, сосредоточиться на текущем моменте.

Я часто наблюдал за умирающими, но момент смерти всегда был пределом, за которым чужая душа становится загадкой. Теперь я слышу их постоянно, хочу я того или нет. Они желают открыть глаза подобно мне, но их силы хватает только на эту неслышную для живых агонию, на то напряжение, из-за которого чувствительным людям неприятно находиться в доме, где кто-то умер. Сейчас я словно хожу по их головам. Иной бы устыдился этого, но кто-то должен порвать завесу между мирами, почему бы это не сделать мне?

С тех пор меня часто спрашивали, кто же был моей первой жертвой? Как оно было? А я уже не помню. То ли это был нищий, истративший все подаяния на сливовицу, то ли безумный пилигрим, то ли младенец, оставленный блудливой девкой, то ли сама эта девка. Всё это было так давно, что перемешалось в один комок или, правильнее сказать, в один поток.

Младенец умер сразу (да и без меня он был обречен), остальные, скорее всего, остались живы, но меня не особо заботила их судьба. Первые месяцы мое сознание было настолько туманным, что я мало чем отличался от животного. 

И новый мир дрессировал меня, как дикого зверя. Несколько раз встретив рассвет без укрытия, я сгорал и начинал все сначала, с боли и бессилия. Только земля помогала мне сохранить те остатки силы, что так тяжело добывались с кровью. В земле обитали сонмы душ, пожиравших меня не хуже солнца, но они были слабее меня, а значит – зависели от меня. 

Постепенно ко мне возвращалась память. Это вызывало гордость собой прошлым вперемешку с ненавистью к себе настоящему, опустившемуся, никому не нужному паразиту. Надо было что-то менять.

А вот так выглядит мой персонаж по мнению нейросети Midjourney.