Внутренний голос

У меня с раннего возраста появилась такая фигня, как внутренний голос. Я его долгое время не воспринимал всерьёз, не слушал, пытался заткнуть, но постепенно начал прислушиваться. Пускай он и обманывал поначалу. Сейчас всё расскажу.

Голос говорил разные интересные вещи. Я тогда не понимал, что со мной по сути разговаривает собственное подсознание, то бишь я сам; у голоса был приятный низкий баритон, в нём чувствовалось звучание настоящего мужчины, а не то писклявое и гундосящее недоразумение, которое я слышал в аудиозаписях с собственном голосом. Тот голос я уважал. Он был каким-то… авторитетным, что ли?

Я по сути безотцовщина. Мать убежала от отца с маленьким мной на руках, с тех пор меня воспитывали четверо женщин (мама, две тётки и бабушка) в компании с пьющим дедом. Дед был в семье единственным мужиком. Он хоть и бухал и гнал конкретно временами, и бесился на меня, и называл меня щенком, но любил меня искренне, как выяснилось уже постскриптум, после его смерти. Дед постоянно пытался щенка чему-то научить, преподать мужской урок, но я по жизни его не слушал, убегал в объятия любящих и сожалеющих женщин. Суровый дед казался мне незыблемой глыбой, сидящей в своей комнате в окружении кучи книг. Или пьющим в одиночестве на кухне. Я никогда не понимал, что мешало ему позвать меня, сказать простое «Серёжа, я тебя люблю, посиди со мной». Сейчас я вижу то же опасение в глазах своего маленького двоюродного брата. Я его люблю, но понимаю, что с ним нужно быть строгим, он сильно разбалован, мне нельзя расслабляться в своей любви и его расслаблять, а то вырастет тюфяк вместо человека. Хотя и щенком не позволяю себе его называть. Но всё равно играю роль плохого полицейского, которого побаиваются, из-за которого делают уроки; того, кто поднимает рано утром в школу и кричит за низкие оценки и сказанные плохие слова.

Тимур, возможно, ты когда-нибудь это прочитаешь, как вырастешь. Всё остаётся в интернете. Я тебя люблю, мой маленький брат.

Ну так вот, о внутреннем голосе. Я одинаково ненавидел и сурового и деда, и женщин, прячущих меня от него под юбкой. Видел неискренность с обеих сторон. Однажды дед таки решил показать мне свою любовь. Ну, по-своему, по-мужицки. Он повёл меня в магазин игрушек и спросил «что нравится?» Я ткнул пальцем в поезд (всегда любил поезда, недаром потом учился на ДЖД). Дед сказал – окей, завтра купим, а потом пошёл и купил себе водки. И строго-настрого сказал мне никому не говорить. Дома он спрятал водку под матрасом.

Видимо, это была такая мужская проверка. Но мне было всего шесть лет.

Когда женщины пришли домой, я взял бабушку под руку, отвёл в комнату деда и указал на кровать – вот, здесь он спрятал водку! Дальше были вой, ругань и скандал, среди которых мне больше всего запомнился сожалеющий, неверящий в происходящее взгляд деда. Как же, собственный внук предал! Что мешало мне промолчать? Зачем я это сказал?

Но кто-то прошептал мне на ухо. Тогда моя живая детская фантазия явственно слышала этот голос. Я слышал его так же, как и любого человека сейчас. Приятный мужской баритон (очень авторитетный) прошептал мне на ухо: расскажи про водку.

В следующий раз дед потеплел ко мне только спустя годы. Мне было уже лет одиннадцать, мы жили в другой большой квартире. Купили первый компьютер, на котором дед играючи обыгрывал программу в шахматы, приговаривая «чё такой слабенький-то». На моей памяти никто из соседей-мужиков не смог выиграть ту программу, только дед всегда ставил шах и мат со своей фирменной усмешкой. Он вообще охуенно играл в шахматы (со мной не сыграл ни разу). Я однажды притащил домой со школы игру «Бумер», мы пытались установить её на компьютер, но даже четвёртый Пентиум не тянул это плохо оптимизированное говно. В итоге дед просто отдал мне диск, а на следующий день притащил откуда-то, если не ошибаюсь, второй Фаллоут, в который мы залипали около недели, исследуя просторы Пустоши и уничтожая мутантов. Он однажды при мне налил себе немного водки, опасливо косясь, но я, конечно, никому не сказал. Хоть внутренний голос и шептал мне – расскажи, расскажи им всё.

Потом дед уехал на несколько на дачу, готовить её к лету, и там крепко запил. Уснул с сигаретой пьяный. Мы сидели на кухне с бабушкой, пили чай, ей позвонили из милиции и сказали про пожар. Сгорела дотла вся дача, деда сумели спасти, но уровень ожогов тела составил 80 процентов. Врачи сказали – не жилец. Наши женщины ездили к нему каждый день, плакали у койки. Он невероятно мучился и умер спустя четыре дня в настоящей агонии.

Мне сказали, последними его словами было – передайте Серёже, что я его люблю.

Когда я услышал, то заплакал. Внутренний голос уверенно твердил, что это правда. Но к тому моменту я уже почти повзрослел: началась иная жизнь, и тот голос внутри стал чем-то зыбким, нереальным, как фантазия пятилетнего ребёнка. Прошло уже много лет, я слышу его каждый день, каждый час, но от секунды в секунду он всё тише.

Да, я по-прежнему его слышу. Мой собственный голос мне всё ещё не нравится, но всё больше напоминает тот прокуренный низкий мужской баритон. Есть одно упражнение для писателей – если хотите понять, фигня ваш текст или нет, просто попробуйте прочесть его вслух. Но мне подобного не требуется.

Каждый текст, который я пишу, начитан тем самым голосом. Очень тихо.

_________________

Хотите больше? Подписывайтесь https://vk.com/ai_taasou