А кто бы из вас не струсил?

И когда собрался грабить лавку Мудрика, разве он действительно испугался проклятий богов, не струсил ли сам по себе? Сторожа того едва не загубил. Несправедливо выцарапать жизнь Листе, укокошив другого человека. И неизвестно ещё, помогла бы настойка утрубицы. Хейзозер был готов поклясться, что на мгновение ощутил горячее и влажное у глаз, словно вот-вот готовы были хлынуть слёзы. Он даже поднял руку и коснулся щёк. Конечно же, никаких слёз. Да и откуда у призраков слёзы? Призраки не плачут, им остался только смех, скорбь. И боль. Но слёз больше нет. Тем не менее, не стоит жалеть о прошлом. Это лишь усугубит настоящее.

Он так и не отыскал Шаулину и Листу на острове. Впрочем, надо не отчаиваться, а продолжать поиски. Эта женщина, Эриния, она же оказалась на острове вместе со своими детьми, так почему бы и его Листе с Шаулиной не оказаться здесь? Чем же таким они особенны? Ничем же. Остров огромный. Надо продолжать поиски. Надо.

Мысли Хейзозера сосредоточились на жене. Почему она не оказалась вместе с ним на Кладбищенском острове? Многие сидели в “Синем роге” со своими подружками, но что сталось с его милой Шаулиной? А ведь даже если суждено ему когда-нибудь снова встретить её, он больше не сможет ощутить нежность её прекрасной гладкой кожи, тепло и запах её тела, мягкие прикосновения тонких пальцев, податливые густые локоны рыжих волос. Что же это за жизнь такая? Он вроде бы и есть, а вроде его и нет. Немногие удовольствия, доступные ему в жизни, и тех он лишился. Остались душевные переживания и физическая боль. А переживания, наверное, как неотъемлемая часть души, которая, может, целиком именно из них и состоит.

Но в чём тогда вообще смысл такого существования? В бесплодных размышлениях, которые сами по себе ничего не могут изменить?.. И ведь никуда не деться. Самое тяжкое проклятие, какое может лечь на плечи человека, это лишение его тела и связи с миром живых. Слёз и тех не осталось. Остались смех и скорбь. И сожаления о том, что мог бы сделать, а не сделал. Можно убеждать себя, что их нет, но они были. В глубине души Хейзозер сожалел, что у него не хватило духу довершить начатое и ограбить аптеку Мудрика. Может, и не убил бы он сторожа. Обошлось бы. Боги не допускают напрасных жертв. А ещё Хейзозер буквально как губка пропитался презрением к самому себе за то, что прежде всего спасал свою шкуру, когда они с женой выбрались из подвала и магцари преследовали их. В те мгновения ему стало не до Шаулины. Наложил в штаны. Он стремился выжить сам, а жена... как-нибудь сама. Её вскрик совсем не означал её гибель. Вернее, мог не означать. Он мог, мог обернуться и посмотреть, можно ли ей помочь. Но не обернулся, а рванул во все лопатки как последний трус. И тоже умер. Да, так и так они с женой тогда бы погибли от страшного оружия магцарей, но суть-то не в этом, а в том, что он не смог преодолеть страх.

Хейзозер настолько пал духом от самоуничижения, что не заметил, как переключился на первые свидания с Шаулиной. Иначе бы, наверное, свихнулся и помер заново. Славное было время. Светлое. Счастливое. Они были совсем молоды и беспечны. Казалось, всё будет хорошо, если жить и поступать хорошо, если всегда любить друг друга. И не предавать. Главное, не предавать. Но этого оказалось мало для счастья. Или же счастье само подобно призраку, вечно манящему и ускользающему. (Авторское отступление: Ещё счастье можно сравнить с окунем, рыбиной шустрой, скользкой и остроперой).

Весь текст здесь: https://author.today/reader/168329