Какая она, ваша муза?

Обычно моя муза тихохонько сидит в сторонке, занимается своими делами, не вмешиваясь в мою очередную попытку отлынить от работы над очередным "шЫдевром".  

А как у вас строятся отношения с вашими вдохновительницами/вдохновителями?

Случайно сохранились кратенькие записи начала моего знакомства с одной из таких особ, получившей распределение в мои наставницы где-то в бюрократических дебрях литературного Олимпа. Ниже привожу их в первозданном виде .  

– Эй-эй, подруга, ты куда? Еще даже первую главу не начали, а ты сваливаешь? Устала что ли, или вдохновение исчерпалось?

– А можно чуть повежливее, я все-таки муза и дама, отнюдь не какая-то там «подруга». Да вот же у тебя остались подружки. Не скажу что такие уж симпатичные, зато выбор есть, да и на халяву все сладким бывает. Опаньки, это кто еще нарисовался такой смурной? 

М-да, не так я представлял себе эфемеров, лексикон опять же странный для типажа гомеровской эпохи, да и сама она выглядела явно не дамой в тунике с лавровым венком (фиг знает, что таскали с собой музы) или там феей. На вид лет семнадцать, фигурка и прикид как раз соответствуют такому тинейджерскому возрасту, разве только блузка слишком открыта на спине, ну так крылышки и все такое. Странно, у всех начинающих авторов музы такие сопливые? А у Головачева или Бушкова действительно дамы рубенсовских пропорций? И у авторов-женщин тоже музы, или там «музыки» какие-то? Что-то меня в сторону понесло, а дело затормозилось.

– Подожди. Не хотел тебя обидеть, извини. Только ты как-то неожиданно решила упорхнуть, а я собирался сегодня еще немного поработать.

– Хорошо, давай попробуем. Но кто эти девушки и вот этот мужчина с голодными глазами, зачем они все здесь?

– Девушки – авторские амбиции, почему-то они всегда упоминаются во множественном числе и в женском роде. Выглядят они так э-э-э… амбициозно, ну вроде положено по смыслу выражения, а про симпатичность никогда ничего хорошего не говорилось. Пусть будут, вроде пока никому не мешают, даже не болтают между собой, что вообще-то странно, больше двух женщин в од-ном месте и так тихо. А мужчина, это червь сомнений, ему положено или глодать или точить. Сомневаюсь, что тебе понравилось бы в обществе здоровенного скользкого червяка, обгладывающего чьи-то кости, поэтому сойдемся на хмуром мужике с голодным взглядом, лады? Или тебе еще рассказать, кто такой Слава КПСС?

– Ну, такие бородатые анекдоты я и сама знаю. И, кстати, не пора ли нам уже  познакомится, общаемся тут второй час, но как-то безлично. Меня зовут Муза.

– Очень приятно, Александр. Вас разве всех так зовут, не путаетесь, если, например, встречаетесь на каком-нибудь конвенте? И тогда еще вопрос, каждый автор видит только свою музу, или чужих тоже иногда?

– Не-а, не путаемся, бейджики с именем автора цепляем и все дела. А насчет видеть, тут уж кто как, но чужих муз не видит никто. Некоторые так до самой смерти и считают, будто сами все делают, а мы вроде даже и не существуем.

– Ладно, все это очень интересно, потом обязательно продолжим, а теперь давай поработаем, если ты не против.

– Привет. Что-то ты давно за работу не брался. Появлялся как-то урывками, я даже не успевала толком понять, что ты придумываешь. Космос, роботы… У тебя же все по-другому.

– Привет. Да попалась хорошая книга, не оторвешься. Там как раз много про космос, разные компьютеры. Ну и бродили разные мысли, как обычно, если что-то интересное читаешь, начинаешь прикидывать, а если бы вот так получилось, или вот так. Кстати, вот мы в прошлый раз говорили про ваши имена, что вы все Музы. А не скучно так, все одинаковые? И внешне тоже одинаковые?

– Скучно, весело – не надо путать нас с людьми. Если я смеюсь или обижаюсь, то эти эмоции ты сам придумываешь. Мы же не существа, как думает большинство тех, кто в нас верит. Нет у нас каких-то волшебных способностей. Скорее функция, данная каждому человеку от рождения. Создаем фон, поле, в котором можно чуть легче превратить те идеи или образы, что возникают в вашем подсознании, во что-то более материальное. Мы не можем влиять на поведение человека, что-то за него решать, помогать или подсказывать. Осознать наше существование, увидеть нас, человек может только тогда, когда что-то создает, творит, да и то не каждый. Понятия не имею, от чего это зависит, да и ни к чему мне такое знание. Интереснее всего бывает с детьми, пока они не начинают говорить и запоминать то, чему их учат взрослые, мол – трава зеленая, а вода мокрая. Пока ребенок не подрастет, он создает свой особый мир, чаще всего забавный, светлый, если только с самого рождения не попадает совсем уж в жуткие условия. Тогда миры бывают ужасными, только боль и страх… б-р-р, – муза зябко передернула плечами.

– А потом?

– Да ничего особенного. Слушать надо внимательнее, я же сказала, что муза есть у КАЖДОГО, не важно, слесарь он или композитор, хоккеист или поэт. И мы не можем исправить корявую фразу, если человек графоман, и пытается что-то написать только за счет усидчивости, или вовремя подсказать повару, что уже хватит перчить, огонь во рту не заменит Огонь в том, что вы называете душой.

– Значит, душа есть?

– Опять ты спешишь, и задаешь вопросы, на которые у меня нет ответов. Я ведь знаю ровно столько, сколько и ты. Душу придумали люди, богов, демонов и все остальное. Я их никогда не видела. Ты сам-то веришь в бога, или там в дьявола?

– Да как-то не очень. Мне проще поверить в то, что мы еще очень многого не знаем о том мире, в котором живем. Зачем придумывать существо, которое все знает, видит, всем управляет, оценивает все поступки и потом раздает блага и кары по своему усмотрению? Если кому-то легче жить, веря в подобные вещи, так это их личное дело, и пока они не пытаются силой повернуть меня на свой путь, каким бы светлым и праведным он им не казался, я вполне готов общаться с ними. А пугать меня загробными ужасами совсем не обязательно, вполне хватает реального УК, да и обычного здравого смысла достаточно, чтобы понять, чистый колодец куда лучше заплеванного. Ну на фиг эту теологию, там такие дебри, что жизни не хватит разобраться, не мое это дело. Лучше вернемся к моим вопросам, что там с именами и внешним видом?

– А чем тебе Муза не нравится? Пусть это даже не имя, а скорее название, но мне тоже стало интересно. Иногда некоторые люди, которые умеют нас видеть, тоже давали своим музам новые имена. Ты тоже так хочешь?

– Ну типа того. Ты не против имении Никки, Николь?

– Вроде нормально. Я не против. С чем такой выбор связан?

– Героиня книги «Астровитянка», я себе ее примерно такой представлял, как ты выглядишь.

Она рассмеялась.

– Видишь ты меня такой, какой представляешь, тут никакой моей заслуги нет. И у всех остальных точно так же. Нас не бывает двух одинаковых, даже если за прототип многие берут одинаковую, скажем, топ-модель. Не надо что-то заумное изобретать, мы есть, и именно такие, какими нас представляет любой из вас, если у него хватает на это воображения.

– Ты еще скажи, что это  игра моего подсознания, разные там комплексы или в этом роде.

– Опять не понял. Ты веришь, что я есть?

– Да.

– Тебе нужны какие-то вещественные доказательства?

– Не особенно, пока меня все устраивает, ты же не маленький зеленый чертик, который зовет сбегать за очередным пузырем, так что тут все нормально.

– Вот и не заморачивайся. Как там говорится: «реальность, данная нам в ощущениях», так примерно? Пусть потрогать меня нельзя, но общаться мы можем, чем тебе не ощущение?

– Лады, тогда давай посмотрим, что там с нашими персонажами. Хотя с тобой разговаривать иногда гораздо интереснее, чем выдумывать очередные каверзы главного злодея.

– Аналогично, шеф! От винта!

– А вот и я! – Ники приветливо улыбнулась и поуютней устроилась на каком-то невообразимом диванчике, помесь ампира с модерном. Вообще, интерьер помещения, где мы с ней встречались, заметно изменился. Некий объем слабоосвещенного пространства с расплывчатыми границами превратился в небольшую комнату. Кроме диванчика, в ней появился низенький столик с трехстворчатым зеркалом и массой флакончиков, тюбиков и остальных чисто женских причиндалов, разбросанных в живописном беспорядке. Стены теперь прикрывали легкомысленные драпировки с футуристическими картинками. Всевозможные драконы, рыцари с внушительными колюще-режущими и почему-то огнестрельными железяками, красавицы в несколько скудных одеяниях. Из привычной обстановки остались мое кресло, рабочий стол с весьма условной клавиатурой на нем, висящий без каких либо подставок ЖК-монитор и пепельница. Свет был мягкий и без явно выраженных источников. Кроме нас с музой, никого больше не наблюдалось.

– Здравствуй, Никки. Это ты тут похозяйничала или мое подсознание постаралось? И куда подевались все остальные?

– Может быть я, хотя, скорее всего, вместе. Раз уж мы тут надолго обосновались, то почему бы и обстановку не сделать более уютной, а то была какая-то пещера. Что до остальных, то они ведь были статистами, вот я и превратила их в мебель. Тебе разве не все равно, как выглядит червь сомнений, пусть что-то полезное делает, – и она, похлопав ладошкой по диванчику, заразительно рассмеялась.

– Что ж, я не против. Надеюсь, эти драконы не вылезут в сюжете через какую-нибудь дыру между реальностями, вроде пока там похищение принцесс не намечалось. Если только во второй части соавтор не уболтает меня на откровенное фэнтези.

– А откуда взялся соавтор? И кто это такой?

– Да он сам еще не знает.

– М-да? Первый раз такое встречаю. Это даже не рояль в кустах. Если уж кто-то пишет в соавторстве, то обычно они ведь заранее что-то планируют, разделение труда и все такое. Вдруг он вообще не захочет с тобой работать? Сюжет не понравится, или главный герой, еще что-нибудь. 

– Куда он с подводной лодки денется!

– И, если уж совсем честно, с интригой у тебя не очень. Как я понимаю, к пятой главе ты собираешься всем все объяснить, остается обычный поход персонажей к заданной цели, разные приключения по ходу дела, пара подлянок от главного злодея. Ну, еще остается Канцлер с его хитроумными планами, но ведь тоже вполне стандартный ход. Потом финальная битва, трах-бабах, мы победили, зло наказано, плохих порубили на котлеты или сожгли из огнемета. Лирическая сцена на фоне заката, героиня врубается, что вот как раз этого типа в потном и рваном камуфляже она ждала всю жизнь. Энд, хэппи-энд. Ты уверен, что такой роман будет кому-то интересен?

– Понятия не имею. Но надеюсь. А по поводу интриги, посмотрим, что там будет в следующих частях. Душещипательных объятий на закате или рассвете я пока не планирую. С главным героем пока не ясно, будет это Макс, или кто-то совсем другой образуется. И что там происходит в голове у Канцлера, фиг его разберет, он вообще какой-то странный. Я ведь не пытаюсь копировать Финнея и его «Меж двух времен». Обрубать концы и убегать в прошлое или будущее никто вроде не собирается.

– Ну ты даешь!.. Уже следующие части какие-то, соавтор-невидимка. А реально готовы первые три главы, да и их ты постоянно правишь. Не скажу, что интересно, но, по крайней мере, мне просто любопытно, как ты будешь из всего этого выкручиваться. И найдется ли такое издательство, что согласится тратить деньги и бумагу на такое…

– Вот давай и посмотрим, нас двое со сдвигом, или мы не одиноки во вселенной.

– Уж я-то точно с твоей «подводной лодки» никуда не денусь! Ну дерзай, йе-е-е-ха, по машинам!

– Привет.

– Хая.

– Где ты таких слов нахваталась?

– В Интернете.

– Это каким образом? Разве у вас тут есть доступ в Сеть?

– Опять ты сам все запутываешь. Где «тут»? Для этого места не требуется «тут», «когда» и любых других координат. Не пытайся объяснить то, что в привычных вам, людям, понятиях просто невозможно объяснить. Это не имеет никакого практического смысла. Мы с тобой можем каким-то образом общаться, и этого достаточно. Я даже не могу сказать, это везение или совсем наоборот - может у тебя на этой почве потом «крыша поедет». Твои мысли я не читаю, и когда говорила, что знаю ровно столько, сколько ты, это означает только одно, что могу с тобой разговаривать в рамках твоего словарного запаса и жизненного опыта. Лучше вот подскажи, зачем ты используешь одинаковые термины в диалогах персонажей из разных миров? Лениво придумать что-то другое?

– Да не то что лень. Причин несколько, даже сам толком не решил, какая из них для меня на первом месте. Мне, например, надоело запоминать разные замысловатые имена «чужих» в книгах других авторов. Вроде разных «эльфийских», особенно женских. Как будто не выговариваемые буквосочетания придают поэтичность или что там еще подразумевалось. Вот у Вартанова и Уланова получается нормально, а у многих других, с моей точки зрения, только мешает. Пусть это очень субъективное мнение, но ведь хорошую книгу читаешь не только глазами, ты как бы живешь в том мире. Не буду подробно объяснять, а то мы очень далеко забредем, это же не критическая статья о фантастике. Что касается «часов» и «метров», то здесь совсем просто. Ну зачем придумывать «уарды» и «лиги» в первой книге, чтобы в одной из следующих вдруг появились «ярды» и «мили»? Раз уж у меня с людьми нашей Земли будет общаться не такой большой круг персонажей из чужого мира, так зачем забивать голову «нашим» незнакомыми мерами веса и длины?

– Вот так? А не боишься, что тебя будут носом тыкать в такое упрощение?

– И что? На всех не угодишь, да и ещё очень рано думать о чьём-то мнении. Надо хотя бы подождать, как там соавтор выскажется, готовую часть текста я ему отправил, пока молчит. До читателей еще не скоро дело дойдет.

– Давно не виделись.

– И тебе привет.

– Медленно ты работаешь.

– А ты предлагаешь откровенную халтуру гнать?

– Ну, не сказала бы, что и сейчас шедевр получается, но такими темпами ты до сути дела не скоро доберешься, читатели заскучают.

– Опять ты за других решаешь, кому интересно, а кому нет?

– Повторяю, для тех, кто в Т-28М! Я не могу чего-то хотеть или решать. Если появляются сомнения, то это твои собственные мысли, я просто их озвучиваю.

– Согласен, были сомнения, но тут как раз мне очень интересный ход подсказали, вот теперь попробую его использовать.

– Типа, сплагиатил у кого-то?

– Да нет, человек подкинул  обычную вроде реплику, что-то в ней зацепило, одно за другое, так и пошло. Вот сейчас попробую, что из этого получится.

– Забавно, ты ещё сам не знаешь, что в результате выйдет?

– Почему не знаю? Вполне представляю, но раньше не было логического обоснования для такого поворота, а теперь вроде появилось.

– Ну что же, давай, дерзай. А я посмотрю.