Требуется помощь зала

Короче, у меня тут большой вопрос к почтенной публике. Возникли сомнения насчет начала второй части одного моего романа. А именно - как будет воспринято именно такое начало и как его поймет потенциальный читатель. И поймет ли вообще. Господа, у меня большая просьба написать в комментариях кратко, что, по вашему, происходит в этом отрывке. И - как бы вы восприняли такое начало романа. Это относится и к тем, кто читает и "в теме" и тем, кто видит эту историю в первый раз. Заранее признателен.

• 1582 г. Киото, храм Хонно
  Дым, черный, едкий, нестерпимо воняющий горелым мясом, застилал глаза. Дышать становилось все больнее, слезы текли по лицу, внутри что-то жгло и кололо. Ранмару опустился ниже. Это было опасно: ближе к земле его могли достать не только стрелой, но и копьем. Но горячий воздух держал лучше и не приходилось расходовать остатки сил, стараясь не упасть. И тут было куда меньше дыма, что давало возможность дышать и хоть что-то разглядеть.
  Двор был пуст, ворота — проломлены. На земле валялось несколько обугленных тел.
  Ранмару присмотрелся — к счастью, никто из них не шевелился. Он перевел дух, и ноги его наконец-то коснулись земли, но в этот момент до него донесся противный скрипящий звук. Ранмару повернулся в его сторону — вцепившись в покореженную створку через ворота пытался пройти воин. Но у него ничего не выходило. Лезвие копья торчало из его пробитой насквозь груди, а древко застряло между разбитыми досками — оно-то и терлось о дерево, издавая этот скрежет.
  — Рикимару... — сдавленно прохрипел Ранмару, снова взмывая вверх и прикусив губу до крови, чтобы не закричать. Скрежет не прекращался.
  «Ну упади, пожалуйста, упади!» — мысленно взмолился Ранмару, прекрасно понимая, что с такими ранами не живут и тем более не ходят. Он сжал в руках лук. Что он может сделать сейчас? Меча у него не было: любой лишний груз отнимает слишком много сил, а Ранмару и так уже с огромным трудом держался в воздухе. На поясе — только длинный кинжал, но им не срубишь голову.
  А тот, в воротах, видимо, наконец понял, что ему мешает, вырвал из груди копье и отбросил его в сторону. И поднял меч.
  Заметил?
  Ранмару взлетел еще выше. Рикимару отлично прыгал. Сохранило ли тело брата такую способность сейчас? Ранмару не знал. Но лучше не рисковать. Или?..
  — Рикимару! — крикнул он.
  Тот дернулся. Узнал ли имя? Или просто услышал звук? Ранмару закусил губу еще сильнее — с родного лица на него смотрели мертвые немигающие глаза. Значит — он способен видеть. Значит — ему нужно смотреть. А значит...
  Ранмару, не мешкая, натянул тетиву. Одна стрела пробила левый глаз насквозь. Тело Рикимару даже не пошатнулось. И тут же, спустя миг, вторая стрела впилась в правый. И, похоже, Ранмару не ошибся. Мертвец замычал и беспорядочно принялся рубить мечом вокруг себя. Отлично. Сейчас нужно только добраться до брошенного копья. Им он голову снесет легко.
  — Ранмару! — окрик заставил его вздрогнуть и обернуться. Из клубов дыма показалась белая фигура.
  — Ваша светлость, — радостно закричал Ранмару.
  Господин стоял на крыше храма и, судя по всему, был невредим. Только вокруг клубами вился дым.
  — Спускайся вниз и иди внутрь, — скомандовал господин, — все кончено.
  — Что?..
  Ранмару ощутил на мгновение сильный жар и посмотрел в сторону Рикимару. На месте того, что недавно было его братом, полыхал огромный костер.
  Внутри храма было тихо и пусто. Только сильно пахло дымом — впрочем, этот запах стоял везде. Ранмару зашагал по коридору к покоям его светлости — именно туда и вела лестница с крыши. Запах дыма усиливался, и Ранмару понял, что этот дым не воняет паленой плотью. Пахло горящим деревом. Остановившись, он распахнул сёдзи.
  — Стой там. Не входи.
  Господин медленно повернулся к нему. На нем было белое ночное кимоно — похоже, он так и не успел переодеться. Вены по всему его телу вздулись, просвечивая багрово-алым, по лбу стекал пот.
  Ранмару опустился на одно колено:
  — Замок Нидзё пал, ваша светлость. Простите.
  — Нобутада?
  — Он... совершил сэппуку. Я... я сам отсек ему голову. Ваш сын не встанет.
  — Хорошо, — ни один мускул не дрогнул на лице господина. — Благодарю тебя. Попрощаемся.
  — Что?! Ваша светлость! Нет, вы живы, вы должны...
  Господин поднял ладонь, словно останавливая его, но тут же сжал ее в кулак.
  — Ты разве не понял, Ранмару? — казалось, каждое слово дается ему с трудом. — Все кончено. Ты же сам видел сверху. Подлец Мицухидэ отвел свои войска за пределы Киото. Оставил здесь только пробужденных им мертвецов. Понимаешь, почему? Взгляни на меня.
  Ранмару вздохнул и закашлялся, выбрасывая из легких едкий дым, который уже заполнял все вокруг. И тут
•  
  понял, откуда он идет — с лестницы, ведущей на крышу. И только сейчас услышал треск — это огонь пожирал дерево над его головой. Он опустил взгляд — ноги господина были босыми, в пятнах сажи, и татами уже дымились там, где он стоял.
  Ранмару снова сжал зубами губу. Нет, он не закричит. И не заплачет. Он уже очень давно не ребенок.
  — Ваша светлость... — прошептал он, — как же так...
  — Я проиграл, Ранмару. Но выиграть ему я тоже не позволю! Дай мне свой кинжал.
  Ранмару дернул за рукоять, вытаскивая кинжал из-за пояса, встал и шагнул вперед.
  — Стой! Не подходи ко мне!
  Рамару замер.
  — Не подходи. Моя воля на исходе. В любой момент я могу утратить контроль.
  Ранмару кивнул. Жар чувствовался даже отсюда. Белое кимоно господина еще не дымилось, но уже начало желтеть.
  — Распусти волосы. Быстро. Хочу на них посмотреть.
  Ранмару зубами сдернул с руки перчатку и потянул завязки, распуская тщательно уложенный хвост. Освободившись от стягивающих шнурков, волосы опустились ниже пояса.
  Господин запрещал их стричь, даже когда Ранмару прошел церемонию совершеннолетия. Ему нравился их красивый, необычный серебристый цвет.
  «Как дорожка лунного света на воде».
  — Как дорожка лунного света на воде... — на лице господина появилась мягкая, почти нежная улыбка, — кидай кинжал. Я поймаю.
  Ранмару выдернул кинжал из ножен, намотал распущенные волосы на кулак и махнул клинком почти у самого затылка. Серебристые пряди опустились к его ногам. Он вложил кинжал обратно в ножны и бросил вперед.
  Улыбка дрогнула, искривляясь, верхняя губа дернулась вверх, обнажая зубы. Господин перехватил в воздухе кинжал, выдергивая из ножен, и в его обычно темно-серых, как грозовое небо, глазах мелькнуло алое пламя. Он повернул кинжал и, держа его перед лицом, медленно опустился на пол. Рукоять загорелась, клинок, раскаляясь, засветился красным.
  — Беги, Ранмару, — прорычал он, — беги! Делай что хочешь, но чтобы никто сюда не подошел, пока все не выгорит дотла. Я не хочу, чтобы какая-то мразь гордилась тем, что принесла Мицухидэ голову Оды Нобунаги.
  Ранмару кинулся бежать со всех ног. За ним волной покатилось пламя.