Асуанские каменоломни, гипотезы и разговор по душам

К концу осени я прочитал все имевшиеся в квартире художественные книги, и мы снова вернулись к упорной работе с папирусами, однако с места не сдвинулись. И если мне было достаточно просто смириться с очередным поражением на лингвистическом фронте, то доктор Хавасс с его упрямством и перфекционизмом не хотел признавать себя побежденным. Но вскоре и он склонил колени перед непобедимым языком Древних. Измученный Захия предложил сделать перерыв на несколько месяцев и переключиться на другие исследования. Я согласился — лучшего отдыха для вымотанного бесконечной головоломкой мозга все равно найти бы не смог. И в первый же январский выходной ранним утром получил от доктора железнодорожный билет.  

— Думаю, ты еще там не был, — Захия открыл шкаф и стал собирать вещи в дорожную сумку. — Хорошая прогулка сейчас не помешает нам обоим. 

В ответ я одобрительно кивнул. Упаковав небольшой чемодан, после завтрака в компании доктора Хавасса отправился на вокзал, а оттуда поездом до Асуана. По дороге все гадал, что же он хочет показать. Но в ответ звучало лишь: «Потерпи, все сам увидишь». После обеда, оставив вещи в гостинице, мы приехали в это загадочное место. 

— Догадался, где мы? — с огоньком в глазах спросил доктор.

— Старые гранитные каменоломни, — озвучил свое предположение. — Верно?

— Они самые, — подтвердил он мои слова.

Мы поднялись на самую высокую точку, сели на нагретый солнцем камень. Внизу небольшими кучками вслед за гидами сновали туристы, воздух наполнялся их звонкими восторженными голосами. Словно из-под земли за нашими спинами появился местный смотритель и попросил «заблудившихся туристов» спуститься вниз.

— Свои, — ответил я и предъявил удостоверение. — Хорошо работаете.

— Простите, господин Аджари, — смутился молодой араб, — больше беспокоить не буду.

Он ушел, а мы все сидели, смотрели на камни и молчали.

— С днем рождения, — нарушил тишину доктор Хавасс.

— Что? — немного не понял его, ведь всегда отмечал его весной, на шестнадцатый день после равноденствия.

— В этот день двадцать шесть лет назад тебя нашли Стефания и Джон в гробнице Птаххетепа, а потом уснули на целую неделю. Я никогда не говорил, как испугался, когда увидел их спящих в машине, сколько времени провел в молитвах, чтобы все обошлось. Поэтому больше не пускал туда никого, пока ты не выдвинул мне ультиматум, — он отрешенно смотрел вдаль, словно Сфинкс с плато Гиза на Каир. — В тот момент я окончательно перестал сомневаться в правильности своего выбора и своих действиях. Передо мной стоял истинный Владыка Обеих Земель, достойный править древним миром даже сорок веков спустя. Ты был великолепен в непоколебимости и гневе. Кстати, я уже тогда знал, что в твоих венах течет царская кровь: на третьем гробу была надпись, которую с трудом разобрал под ультрафиолетовой лампой, — полное имя, титул, имена родителей. Ее грубо сделали жидкостью, обесцветившейся со временем, словно пальцем в спешке выводили каждый иероглиф. Нашел чисто случайно — перекусывал в кабинете Брайтона, решил совместить еду и науку, в результате зацепился ногой за ящик и плеснул горячим чаем на крышку. Непростительная халатность для ученого! В некоторых местах вода не впиталась, а собралась в капли. Не раздумывая, занялся тщательным исследованием. А в это время Стефания во второй раз изображала «спящую красавицу» в больнице, а Джон сладко посапывал рядом на диване в запаснике. Но о такой находке не сказал никому — хотел, чтобы ты сам поведал о своем прошлом.

Я был в полной растерянности от услышанного, что не находил слов поддержать разговор.

— Только вот компания Джона за десяток с лишним лет немного размягчила тебя, — продолжил доктор. — Надеюсь, что еще успею вернуть новому фараону былую решительность и твердость. Лирическое отступление закончено — теперь к делу. Что ты видишь?

— Огромный карьер по добыче гранита, но не типичный для медного и бронзового веков.

— Прогуляемся?

— С удовольствием, — ответил я, тем более что последние туристы уже покидали каменоломни.

Мы ходили около незаконченных обелисков, осматривали их со всех сторон, заглянули на территорию, закрытую для «простых смертных». И везде были странные следы от инструмента, напоминавшего большой полукруглый скребок. Камень выбирался огромном количестве, намного больше, чем было нужно и исчезал в неизвестном направлении, словно его в мягком виде утрамбовывали в опалубки для саркофагов, обелисков и статуй. К концу осмотра у меня сложилось впечатление, что работы были внезапно остановлены. Трещины в оставшихся в каменоломне обелисках появились уже потом в результате землетрясений. Еще поразило огромное количество глубоких вертикальных шурфов. Я не был силен в геологии, поэтому озвучил мысли, что это незаконченные «трубы» для выхода расплавленной породы на поверхность. Захия поддержал эту нереальную теорию:

— Я бы предположил, что здесь близко к поверхности подходили еще незатвердевшие гранитные массы. Под внутренним давлением через отверстия они выдавливались из недр в небольшом количестве. Гранит быстро использовали, пока он был мягким. Потом бурили на старом месте в еще податливой породе свежую «трубу».

— Получается, тут работали очень долго, раз занята остаточным материалом такая большая площадь, — выдвинул свою версию. — Почему прекратили?

— Возможно, строители ушли из этих мест, или сломался инструмент, или внезапно начались затяжные дожди, все затопило и камень затвердел настолько, что пробурить новые отверстия до жидкого гранита не получилось. Ты же видел, как Сфинкса потрепало, — вздохнул доктор. — Жалко его.

— А если все сразу. Так совпало. А еще они могли исчезнуть как цивилизация в результате войны друг с другом или примитивными людьми. 

— Не отрицаю. Но мы с тобой можем только предполагать, на большее у нас пока нет данных.

Пока ходили, предложил еще одну, совершенно противоположную, гипотезу о машине, опоры которой крепились в вертикальных шахтах над тем местом, где надо было размягчить и выбрать лишний камень. Еще предположил, что эти «колодцы» могли использоваться для крепления подъемных кранов, чтобы вытаскивать обелиски вверх и кратчайшим путем переправлять их над каменоломнями к реке. Захия спокойно воспринял такой научно-технический бред, сказав, что возможности древней цивилизации были намного выше наших и используемые механизмы могли выглядеть совершенно иначе, чем можем представить. Потом добавил, что любая гипотеза имеет право на существование, но останется лишь ею, если не будет научно доказана.

Вдвоем допоздна бродили среди камней. Фантазировать на тему инструментов, которые использовались здесь при добыче камня, можно было до бесконечности, но факт использования машинных технологий оставался для нас неоспоримым. 

https://author.today/work/171205

(картинка из интернета)