Знакомьтесь - нок (К флешмобу волшебных существ)

Ладно, тоже оскоромлюсь. Флешмоб вот этот: https://author.today/post/337926

Ниже скорее компиляция из нескольких глав, где встречается упоминание нока - скандинавской разновидности келпи.

Взято отсюда: https://author.today/work/155663

– Фроди, ты же в походы ходил, по морю плавал. Расскажи мне, какие страшилища живут в воде? Ну там, хищники какие, или … монстры?

Мысль о том, что в «моем» фьорде может водиться что-то опасное, не отпускала всю дорогу обратно. Воображение живо рисовало картину какого-нибудь спрута, или пресноводного крокодила, что затаился на дне и посматривает из глубины с интересом за плещущимся по поверхности таким большим и аппетитным куском мяса. Бр-р-р-р…

Фроди отвлекся от работы, поднял глаза к небу, уперевшись одной рукой в бок. Задумался.

– В океане много чего водится. – наконец выдал он, – Как-то рассказывали про акулу, размером с корабль. Еще говорят, видели огромных кальмаров, что своими щупальцами человека за борт могут стащить. Эгиль помнится вспоминал, как недалеко от Веслёнда на их драккар напало чудище – голова на длинной шее, словно Ёрмунганд, но тело не змеиное, а огромное, на четырех ногах и с длинным хвостом. Проломило им борт, половину весел в щепки, но они все же добрались до берега, и смогли избежать гибели.

Ну что за ерунда! Давя улыбку и стараясь не показать своего разочарования, переспросил

– А есть что-нибудь, чтоб жило у нас под берегом? Во фьорде например? Такое знаешь… – чуть не ляпнул: менее сказочное, – Типа вот: чтоб корову какую утащило, или рыбаки стали пропадать?

– Рыбаки говоришь? … Во фьорде… – Старик почесал затылок, хмыкнул, – Это много кто может быть. А ты чего спрашиваешь?

– Да… – блин, и как сказать то? – Выловил я тут понимаешь череп…

– Чей череп? Орка?

Фроди пришлось посвятить в способы моей ловли, в конце концов кому-то я должен же доверять! Опять же, пастух видел какие приспособы для ловли я готовлю, мог и сам догадаться.

– Не знаю, – пришлось врать на ходу, – честно говоря испугался я, да и выкинул его сразу в воду.

– Хоть какой он был, большой, маленький?

Я показал руками

– А-а… Ну то орк. Или человек. Хотя человеку здесь откуда взяться? Скорее всего – добыча нока.

– Нока?

– Да. Некоторые его так же нёкки называют, а на Волчьем острове – хникуром. Живет он в реках или как раз фьордах, и может превращаться во что угодно. Например, в половинку лодки, торчащую из воды. Когда кто-нибудь к нему подходит, или пуще того – пытается из воды вытащить, тут нок его хватает и утаскивает на дно с криком: «Перешел!»

Я, сначала навостривший уши опять сдулся. Ну да, ну да, давай старик, рассказывай мне сказки северных народов. А Фроди продолжал:

– Еще бывает, претворяется он лошадью и гуляет возле воды. Кто-то говорит серой, кто-то – что обязательно с копытами назад. Только я знаю одно, если сесть на такую лошадь, то она тут же бросится в воду вместе со смелым наездником.

– А! Точно! Это же келпи! – вспомнил я когда-то читанное, – Водяная лошадка!

Фроди внимательно посмотрел на меня

– Точно, так его в Веслёнде называют. А ты откуда знаешь?

– Да… Слышал… Где-то

– От отца наверно, – кивнул старик, – что, память возвращается?

Я неопределенно пожал плечами

– Вроде и да, вроде и нет. Тут помню, тут не помню

– А отец тебе ничего про ваш фьорд не рассказывал?

– Вот этого не помню, – вздохнул я, – но у нас вроде никто не тонул… – Вспомнил, скрипнул зубами, – Кроме Фенира. Блин, жалко парня.

– Такова жизнь, Асгейр, – пожал плечами пастух, – а нока ты не бойся, он опасен только после заката. Хотя… – старик прищурился, раздумывая, – если нок завелся, то хотя бы одну жертву в год он обязан себе утащить, это уж точно. Так что будь осторожен, парень! Пусть это будешь не ты.

***

В сложенном из камней очаге прогорали ивовые ветки, давая тепло и подсвечивая внутреннее убранство палатки. Так себе дровишки, хоть и отобрал самые толстые, все равно прогорают молниеносно. Ничего! Завтра схожу до ближайшего леса, срублю несколько деревцев. Конечно, не торф, которым здесь топят, но все же не эта «солома».

Я, полуразвалившись расположился на дощатом топчане, подняв его повыше от земли на чурках. Жаль матрас в землянке забыл, было бы куда уютнее… Впрочем с парой одеял и плащом и так неплохо!

Внезапно я встрепенулся. Снаружи послышался какой-то шум. 

Оба-на! Гости?

Я тихо-тихо сполз с топчана. Одна нога в носке опустилась на землю, вторая… Крадучись переместился к арбалету. Где у меня веревка для натяжки дуги?!!

И тут тело передернуло крупной дрожью, словно ледяной ветер пробежал по позвоночнику, сердце защемило безжалостными стальными когтями - по гальке пляжа явственно цокали копыта!!!

Вихрем перед мысленным взором пронесся калейдоскоп картинок: вот Фроди рассказывает про нока.

«Нока ты не бойся, он опасен только после заката» …

Я чуть не застонал – и кой хер меня понес ночевать во фьорде! Лень, понимаешь было ходить до пастбища!

«А еще бывает, претворяется он лошадью и гуляет возле воды. Если сесть на такую лошадь, то она тут же бросится в воду вместе со смелым наездником…»

И я, вспомнивший мифы моего мира:

«А! Точно! Это же келпи! Водяная лошадка!»

Цокот копыт приближался… 

Враз одеревеневшими руками я с третьей попытки натянул дугу, не сразу накинул тетиву. Не распрямляясь, взвел. Сердце испуганной пташкой молотило в груди на пределе. 

Не отрывая взгляда от входа в палатку, нащупал стрелу. Так же наощупь вложил в желобок на ложе, с легким усилием паз хвостовика вошел в натянутую тетиву.

Грохот пульса в ушах заглушал шаги снаружи. Мистический, какой-то животный ужас затопил сознание. Скрючившись, словно стараясь стать меньше, я поднял ходящий ходуном в дрожащих руках арбалет, и направил его на полог, закрывающий вход.

Шаги приближались…

***

Эмоции все-таки наверно были. Но только они закапсулировались где-то в районе солнечного сплетения, и я боялся к ним прикоснуться. Чего боялся? Не знаю. Может того, что все-таки начну видеть перед собой тяжелораненого, смертельно напуганного большого ребенка и жалось возьмет верх? В книжке Фродо пощадил Голума, не дал его убить. Проявил сентиментальность. Может это конечно такая авторская задумка, но весь опыт моей короткой жизни говорил одно – врага надо уничтожить. И поэтому я раз за разом заставлял себя вспоминать разрубленные двери землянки, то ощущение пустоты, когда понял, что отдавать долг нечем, перекошенную морду этого жирного пидора, кричащего своему подельнику: «Убей его, я уже хочу сожрать его рыбу!» И это добавляло решимости.

Перед мостками Свен, что-то почувствовав встал

– Что ты собираешься делать? – вновь захныкал любитель чужого имущества, – прошу, не надо!

– Иди, – я пнул его в толстый зад промокшим башмаком.

Он обернулся

– Убей тогда прямо здесь. 

– Топай я сказал, или вгоню эту штуку, – потряс его же копьем, – тебе в очко, и буду проворачивать, пока все кишки на него не навернуться!

Теперь он пятился, и мостки опасно раскачивались и скрипели под его тушей.

– Ну пожалуйста… 

Пятка здоровяка нащупала пустоту позади.

– Хер тебе! … Эй нок! – заорал я во всю дурь, – Нок! Или как там тебя? Лошадь водяная! Слышишь меня?

Толстяк, несмотря на от рождения зеленую кожу кажется, стал белым как полотно, губы заплясали пытаясь что-то выговорить, голова мелко тряслась

– Нок, говорят тебе нужно по жертве в год, так? – продолжал я рвать легкие, – так вот это - тебе!

И сжав зубы от души пнул толстяка прямо в грудь. Он еще пытался ухватить меня за ногу, взмахнул руками. Безуспешно. Я успел заметить разинутый в немом крике рот, распахнувшиеся глаза и толстяк Свен Фридриксон, хрен знает откуда-то там, спиной вперед рухнул в воды моего фьорда, взметнув высоченный фонтан брызг. 

Я вновь осмотрел гладь фьорда, по которой разбегались круги, и добавил тише, уже словно ни к кому не обращаясь

– Надеюсь, ты отстанешь от меня и моего промысла…

Только сейчас почувствовал, как молотит сердце. Как усиленно гоняют туда-сюда морозный воздух легкие. Как судорогой свело от напряжения побелевшие пальцы на древке копья. Коленка левой ноги начала предательски дрожать, угрожая подвернуться. Меня натурально била крупная дрожь. 

Ну вот и отходняк пожаловал! Здрасте

Подошел к лежащему у самых мостков арбалету. Да-а-а… Больше мне из тебя не стрелять – бессильно обвисшая тетива сразу же бросилась в глаза: один из рогов все же надломился.

Я бережно взял свое оружие, осмотрел, оглаживая ладонью брус ложа… Спасибо тебе, ты был первый, кто проложил мне путь к мечте. Подчинившись неведомо откуда взявшемуся порыву, широко размахнулся … и мой первенец, мое верой и правдой служившее оружие описав широкую дугу скрылось во всплеске где-то на середине фьордика.

– Это тоже тебе, – прошептал я себе под нос.

Уже поднимаясь на верх, когда проходил тот участок склона, с которого первым открывается вид на пляж, и можно кинуть последний взгляд перед уходом, меня вдруг что-то как будто толкнуло.

Замер, вцепившись в веревку, повернулся. Все тело пробило ледяным ознобом, даже рука дернулась. 

На пляже, перед палаткой стояла серая лошадь. Я протер глаза. Обычная серая лошадь. Она переступила копытами, слышно было как всхрапнула, облачко пара вылетело из ноздрей. И взглянула в мои глаза осмысленным, каким-то человеческим взглядом.

«Год»

Вздрогнул. Мне послышалось? Или это у меня в голове?! Что за…?!! Удушающий, мистический страх объял, сжал ледяными пальцами сердце, заставил часто-часто дышать…

А лошадь заржала, подняв голову, еще раз одарила своим пронзительным взглядом и бросилась в расступившиеся перед ней воды фьорда, который я по недомыслию считал своим.