Флешмоб волшебные существа. Верещатели

Это из книги, которую я пишу лет 20, не меньше. Пишу, выбрасываю, пишу следующий вариант, выбрасываю в виртуальную помойку, пишу снова... Но на этот раз я ее все-таки добью, или она добьет меня. 

В Запределье, где веками мирно жили бок о бок Древние (эльфы, гоблины, русалки, домовые и другие волшебные существа) и люди, началась смута. Бездарный колдун-недоучка Конрад, злясь, что все Древние от рождения владеют волшебной силой, начал натравливать на них людей. Одураченные Конрадом люди стали называть себя литтами ("защитниками"), а Древних - нечистью. Литты осадили портовый город Ассагардон, где смотрителем маяка был Теварец, последний Великий Маг Запределья. Беженцы из уже уничтоженных городов, которые не могли сражаться, укрылись в маяке, пока другие - и люди, и Древние - защищали от литтов городские стены. В маяк попал и мой главный герой, мальчишка Дэви. Он был человеком, но его вырастила русалка и он считал себя Древним, пока ему не объяснили, что это не так.

Итак, кто такие верещатели.

Шум бури пронзило выворачивающее душу верещание. Дэви подпрыгнул, младший альк превратился в пенек с испуганно моргающими глазками. 

— Ну вот, верещатели заголосили. – Зеленобородый старик похлопал ладонью по пеньку. – Не бойся, Олли, даже если литты ворвутся в город, хобо Великого Мага не впустит их в маяк! 

Олли поднял глаза на висящую над дверью каменную плиту с изображением летящей птицы, встряхнулся и принял прежний облик.

— Кто такие верещатели? – спросил Дэви.

Вдали завопило уже несколько голосов, злобный визг сложился в слова:

— Откройте ворота, люди, не то кровожадная нечисть убьет вас всех! Коварные домовые разрушат ваши очаги! Мерзкие овинники сожгут ваши дома! Злобные русалки утопят ваших детей в фонтанах! Откройте, люди, мы вас спасе-е-ем! 

— Они сумасшедшие?! – воскликнул Дэви, тряся головой (визги смолкли, но у него продолжало звенеть в ушах).

— Такие уж они, верещатели, — развел руками старый альк. – У нас в Дальстане они тоже голосили всякую чушь перед тем, как туда нагрянули литты. Самые сильные из верещателей умеют наводить черный морок…

— Морок? Это как серый туман, который превращает всех в замороков?

— Нет, морок не отбирает память, он отбирает разум. – Альк постучал себя пальцем по лбу. — Не слушай их, Дэви, от воплей верещателей можно спятить. 

Вытащив из зеленой бороды несколько клочков мха, старик заткнул уши, оставшиеся клочки отдал внуку, и два алька вернулись к рисованию узоров.

— Нечисть мечтает вас извести, люди-и-и! – снова завопили вдали. — Откройте ворота, литты вас защитя-а-ат!

***

— Пусти-и-и! Пусти-и-и! И-и-и-и!..

Дэви вскочил, одурело мотая головой, попятился, споткнулся. 

Двое мокрых, взъерошенных Древних швырнули к камину дико визжащего толстяка. Полный ненависти визг прошивал голову насквозь, Дэви заткнул уши пальцами, но все равно продолжал его слышать.

— Ты говорил, тебе нужен верещатель, Теварец? Получи!

Великий Маг вместе с креслом повернулся к толстяку, и тот замолчал так резко, будто ему зажали рот. 

Дэви вытащил пальцы из ушей и посмотрел, нет ли на них крови. 

Один из тех, кто приволок верещателя — высокий длинноволосый парень с перевязанным запястьем – приставил к груди пленника изогнутый меч.

— Эта тварь заползла на стену, как паук! 

— Сам тварь! Мерзкая нелюдь! – взвизгнул пленник. 

— Я-то как раз человек. – Парень мотнул головой, отбросив со лба мокрые волосы, и издевательски улыбнулся. – Это Коррин – гоблин, ты перепутал. 

Коррин – мускулистая глыба с короткими кривыми ногами и длинными руками – энергично кивнул, разбрызгав капли дождя с мохнатых ушей, и оскалил острые зубы.

— Вам меня не запугать, адские выродки! – Толстяк задрал тройной подбородок, повел носом – и вдруг резко сменил тон со злобного на проникновенный: – Литты пришли с миром, поверьте! Откройте ворота, и в Ассагардоне воцарятся справедливость и добро…

— Такое же добро, какое литты принесли в Хонг? – прорычал Коррин. – Обугленные головешки вместо лесов, развалины вместо домов, выжженные пещеры горного народа, люди и Древние, бегущие через перевал на юг? 

— Все это низкие выдумки врагов! Ничего подобного в Хонге нету, клянусь! – Толстяк прижал пухлую ручку к груди. 

— Нету?! Да я сам бежал из Хонга, визгливый жирный лгун!

— Значит, тебе показалось, – нахально заявил толстяк. – Великий Маг Конрад дает слово чести: в Ассагардоне не пострадает ни одна цветочная фея, если вы откроете…

Теварец подался вперед, заглянул толстяку в глаза, и верещатель как будто сдулся, стал меньше ростом, худее.

— Меня заставили… — ерзая, забормотал он. — Я не виноват, у меня не было выбора, меня заставили…

— Стань, кем был, — негромко сказал Теварец. 

Дэви вскрикнул: ему показалось, что толстяк разлетелся в кровавые клочья. Но нет, его просто поглотила беззвучная вспышка, а когда холодный алый свет погас, там, где только что сидел верещатель, ошалело поднялась на дыбки жирная крыса. 

Гоблин моментально выбросил длинную руку и сграбастал крысу за загривок. Она отчаянно запищала, но куда было этому звуку до прежнего оглушительного визга.

— Мне морочила голову какая-то крыса! – вскричал Коррин. – Позор, позор на мои уши! – Гоблин поднес крысу к лицу и щелкнул зубами. — А ведь когда он заверещал, что гоблины мечтают сожрать всех человеческих детишек в Ассагардоне, я сам на минуту поверил, что я — кровожадное чудовище. Чуть не скинулся со стены, спасибо Кевину, удержал!

— Ха! Я тоже чуть было не поверил, что я — пособник монстров и предатель рода человеческого, — весело сказал длинноволосый Кевин.

— Значит, верещатели – крысы? – изумленно спросил Дэви.

— Наверное, не все. — Теварец задумчиво почесал щетинистый подбородок. – Думаю, среди них есть и люди, и Древние. Но с крысами Конраду легче договориться, как-никак он сам — крыса. Держи тварюшку крепче, Коррин.

— Уж у меня не вырвется! – Гоблин встряхнул крысу за шиворот, она запищала громче.

Теварец покрутил указательным пальцем, и писк оборвался. Из широко разинутой пасти барахтающегося в хватке Коррина грызуна вырвалось зеленое мерцание, устремилось в глубину маяка, и Дэви, обернувшись, увидел, как далеко-далеко, над дверью, на мгновение ярко вспыхнул высеченный на каменной плите силуэт летящей птицы.

— Все, — тяжело переведя дух, сказал Теварец. – Можешь его бросить.

Коррин с сомнением посмотрел на бывшего верещателя, но послушался, и ставший очень тихим крыс шмыгнул в темноту.

— А если он снова?.. – начал Кевин.

Теварец помотал головой.

— Верещателем ему больше не стать. А смесь из его голоса и пары заклинаний заткнет пасть всем верещателям на много миль вокруг.