"Козье озеро. Притча о будущем". Глава "Приобщение". Иллюстрация + рождественская песня, послушать

— Вот наше последнее отделение для обмороженных бездомных, которых подбирают на улицах и свозят сюда. Особо много их всегда на Рождество. Прошу! — Он пригласительно повёл рукой и в отделение вошёл Кир.

— А вы что? — с непониманием взглянул главврач на оставшегося с ним Максима. — Вы трезво оценили свои силы и решили – в следующий раз? Что ж, тогда бегом домой, скоро начнётся праздничное шоу по первому каналу, вы можете успеть! Сегодня же – Рождество!

— Я жду, когда вы отведёте меня к умирающим детям, — кротко ответил Максим. — Я здесь ради них.

— Хм, неожиданный поворот. — Главврач сложил руки на груди и, глядя на Максима, потёр одной рукой подбородок. — Больно уж мне знакома ваша внешность. Такая яркая, запоминающаяся. Вы, наверное, какой-нибудь известный актёр или что-то вроде этого? — Максим испуганно замотал головой. — Постойте... Не вас ли я видел на голографическом щите в полисе? Вы были в военной форме, на ваших руках – раненый ребёнок? Точно! Я вас узнал! Так вы что, из монастыря военных капелланов?

Максим побледнел и замотал головой:

— Что вы, как такое возможно? Совсем нет! — Он судорожно пытался придумать, что сказать. — Ладно, вы раскусили меня. Да, я действительно актёр, снимаюсь в рекламе. Ну, предложили сниматься в рекламе обители... что тут такого? Ну, сами понимаете.

Главврач расстроено развёл руками.

— Ну, я так и знал. Слишком хороши вы для гибрида попа и солдафона. Но сыграли вы хорошо. Смотришь на вас – и вашим слезам веришь. — Врач улыбнулся Максиму и игриво сказал: — Так что, вам для роли захотелось посмотреть на детские страдания в реале?

Максим внутри совсем похолодел и уже пожалел, что соврал. Наконец, он собрался с силами и сказал:

— Нет. Не посмотреть. Со-страдать.

Врач испытывающе долго вглядывался в его глаза. Максим взгляд не отводил, вложив в него всю свою любовь и всю свою душу. Наконец, врач первым отвёл увлажнившиеся глаза, сглотнул какой-то ком в горле и немного дрогнувшим голосом проговорил:

— Я дам вам самых одиноких в своих страданиях детей... Я дам вам тех, кого никто и никогда не любил. Я дам вам их всех. Я верю, что вы способны вдохнуть жизнь в этих маленьких и самых несчастных страдальцев земли.

Он повёл его по длинному переходу в отдельный корпус. Максим, следуя за ним, незаметно перекрестился.

* * * *

— Дяденька...

Максим со слезами обернулся. Его позвал мальчик с большой лысой головой и истончёнными руками и ногами. На лице, казалось, были одни огромные печальные глаза. Мальчик лежал на больничной койке, в ноздри кислород подавался по трубкам, в венах – иглы капельницы.

— Я знаю вас, дяденька... Вы прилетели за мной?

Горло Максима сжал спазм, и он сказал:

— Верно. Но как ты догадался?

Мальчик приподнял лысые бровки и проговорил:

— Мне так мама сказала. Она сказала, что сегодня прилетит добрый человек и отведёт меня к ней. А вы добрый. Я об этом сразу догадался. Я сразу понял, что вы прилетели за мной.

— Постой, — не понял Максим. — Но как я отведу тебя к маме? Тебя же не отпустят со мной из больницы?

— Пойдёмте, — потянула его за рукав медсестра и вывела из палаты. — Не слушайте. Мальчик – сирота, матери никогда не видел. Вот и придумывает, чтобы себя потешить, разные небылицы.

— Диагноз? — нахмурился Максим.

— Онкология желудка последняя стадия. Он не ест и не пьет уже несколько дней. Два дня не приходил в себя, это удивительно, что он с вами вдруг заговорил. Наверное, последний всплеск жизненных сил. Так всегда бывает перед смертью.

Максим с грустью всё для себя уяснил и, настоятельно попросив сестру его больше не беспокоить, вернулся в палату.

— Как тебя зовут? — спросил мальчугана Максим.

Мальчик смотрел на него немигающими глазами.

— Мама назвала меня Пашкой.

— Павел, значит. — Максим оглянулся на дверь, сел на стул рядом и задумался. — Конечно. Я пришёл отвести тебя к маме. — Мальчик вдруг улыбнулся и попытался приподнять голову, но это было ему не под силу. — И путешествие мы начнем прямо сейчас. Ты знаешь, где живёт твоя мама?

— Да, — еле заметно кивнул мальчик. — Я видел её в красивом дворце на небесах.

— Верно, — улыбнулся Максим. — А я – рождественский ангел и тоже живу на небесах. И конечно, знаком с твоей мамой. А познакомил нас наш общий друг – Иисус. Хочешь, я расскажу тебе про него, и он станет нашим с тобой общим другом?

Мальчик смотрел на него во все глаза.

— Расскажи... А то в том дворце я, кроме мамы, никого не знаю...

И Максим начал рассказывать красивую, но грустную, глубокую, но доступную пониманию рыбаков историю рождения Иисуса, как приходили к Младенцу пастухи и волхвы, тихо напевал нежным голосом рождественские песенки, трогательные и простые – его репертуар был огромен. Потом и вовсе перестал рассказывать, а просто гладил мальчика по руке и пел, пел, пел. Ведь рождественские песни сами расскажут всё о Христовом Рождестве. А одна песенка так понравилась мальчонке, что он выучил припев и стал Максиму тихонько подпевать:

В ночном саду прозрачно и светло

Стоит наш мирный дом,

Проходит ангел, белое крыло

Мелькает за окном.

В пещере ослик кушает овес,

В яслях лежит Христос,

Осленок носом тянется к Нему,

Звезда глядит во тьму.

Мария держит Сына на руках,

Иосиф греет чай.

Вот ангел им сказал о пастухах:

"Сейчас придут, встречай!"

В пещере ослик кушает овес,

В яслях лежит Христос,

Осленок носом тянется к Нему,

Звезда глядит во тьму.

Волхвы дары свои Ему несут,

За ними важно вслед

Верблюды длинноногие идут,

Звезда им дарит свет.

В пещере ослик кушает овес,

В яслях лежит Христос,

Осленок носом тянется к Нему,

Звезда глядит во тьму.

Во время последнего припева Максим вдруг понял, что остался один. Он взглянул на Пашку и понял, что тот ушел.

К маме.

Максима обеими руками сжал его ручонку, прижал к своим губам и зарыдал.

Послушать песню