Архитектор и целительный сон

Знаменитый архитектор-конструктивист Константин Степанович Мельников придавал особое значение сну. Он писал в 1930 году:

"И теперь, если я слышу, что для нашего здоровья нужно питание, я говорю — нет — нужен СОН. Все говорят, отдыху нужен воздух, опять не это — я считаю, что без сна воздух бессилен восстановить наши силы..."

В своём доме, построенном в Кривоарбатском переулке в 1927—1929 годах, он расположил общую спальню на втором этаже. В этой комнате не было шкафов или какой-либо иной мебели, кроме трёх кроватей-пьедесталов, "выраставших" из пола и являвшихся органичной частью интерьера.

К. С. Мельников. Эскиз спальни в доме-мастерской в Кривоарбатском переулке. 1929 год.

Потолочных светильников в этой комнате предусмотрено не было — она должна была освещаться естественным солнечным светом через 12 окон, выходящих в сад. Для отделки стен, потолка, пола и кроватей использовался единообразный материал золотисто-медного цвета. В этом помещении, по словам самого Мельникова и его детей, был "виден воздух".

Для отхода ко сну архитектор разработал целый ритуал. Члены семьи оставляли обычную одежду в гардеробной на первом этаже, переодевались там в пижамы и поднимались по лестнице в спальню, настраиваясь на крепкий здоровый сон. А в спальне ничто не должно было отвлекать людей от этого важнейшего занятия. 

Спальня ориентирована так, чтобы утренний свет будил спящих, проникая в нужное время через шестиугольные окна.

Спальня в доме-мастерской Мельникова. Начало 1930-х годов.

Примерно в это же время Мельников готовил проект для архитектурного конкурса "Зелёный город", предусматривавшего создание санаторного городка с таким же названием в Подмосковье по Ярославскому направлению. И Константину Степановичу, только что продумавшему в мельчайших деталях собственный дом и быт, пришло в голову, что отдыхающим трудящимся в первую очередь необходим здоровый и целительный сон. 

"Лечение сна я выдвигаю от всех недугов-болезней. Лечить сном вплоть до изменения характера. Медики обязаны утвердить в жизни режим сна."

Для санатория Мельников предложил "сонно-концертные" корпуса-цеха, в которых отдыхающие должны были испытать на себе лечебный сон в разных режимах. 

"Спать должно по цехам!" 

Первый, физический цех, подразумевал воздействие посредством давления и влажности воздуха, массажные водяные потоки и даже чесание пяток пациентов. Второй, термический цех, — изменение температур в широком диапазоне. Третий, химический цех, предвосхищал основные методы ароматерапии (самого термина тогда ещё не существовало). Четвёртый, механический цех, должен был использовать движущиеся, качающиеся и опрокидывающиеся кровати. И. наконец, пятый, психический цех (конечно же, имелось в виду психотерапевтический), поразумевал использование целебных звуков типа шума листьев, шелеста прибоя, птичьего пения, приятного человеческого голоса или музыки.

К. С. Мельников. Макет сонно-концертного корпуса («СОНная СОНата») для конкурса "Зелёный город". 1930 год.

Понятно, что такие радикальные новации никто из членов жюри не оценил. На конкурсе победил проект Николая Александровича Ладовского, не такой сенсационный, но зато хорошо продуманный с точки зрения транспортной доступности и эффективного зонирования. До строительства "Зелёного города" дело не дошло. Возможно, какие-то наработки Ладовского использовались, когда принималось решение строить Зеленоград, первый город-спутник Москвы.

А Мельников после короткого периода востребованности в конце двадцатых годов вдруг остался без заказов. 23 апреля 1932 года вышло Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) "О перестройке литературно-художественных организаций", которое ликвидировало все свободные обьединения художников, архитекторов, музыкантов и им подобные с одновременным созданием творческих союзов по профессиональному признаку под строгим партийным и государственным контролем. И очень скоро выяснилось, что конструктивизм в архитектуре, ярчайшим представителем которого являлся Константин Степанович Мельников, более не отвечает эстетическим воззрениям советского руководства.

К тому же в 1933 году Мельникова пригласили на V Международную выставку современного декоративного и промышленного искусства в Милане (Триеннале). Это вызвало к нему подозрения в партийных органах. На всякий случай архитектору не дали разрешения на выезд за границу, а его самого "взяли на карандаш".

В феврале 1936 года в нескольких центральных газетах (18 февраля в "Комсомольской правде", 20 февраля в "Правде") были опубликованы статьи, в которых подверглись беспощадной критике архитекторы-конструктивисты. Досталось и Мельникову.

Из статьи "Архитектура вверх ногами", опубликованной 18 февраля 1936 года в "Комсомольской правде":

"Много столетий назад художник Иероним Босх населил свои полотна скопищами чудовищных уродов, людей с птичьими головами, пернатых горбунов, крылатых гадов, отвратительных двуногих. Но даже самое болезненное средневековое воображение, самые мрачные фантазии Босха бледнеют перед творениями архитектора Мельникова, перед уродством его сооружений, где все человеческие представления об архитектуре поставлены вверх ногами. Чтобы убедиться в сказанном, достаточно посмотреть хотя бы на "дом", который построил этот архитектор в Кривоарбатском переулке. Этот каменный цилиндр может быть местом принудительного заключения, силосной башней, всем чем угодно, только не домом, в котором добровольно могут селиться люди."

Многие коллеги-архитекторы поддержали нападки. На I съезде советских архитекторов, который прошёл 16 — 26 июня 1937 года в Колонном зале Дома Союзов, руководитель архитектурной мастерской Моссовета Георгий Павлович Гольц заявил следующее:

"Когда речь заходит о формализме, то обычно принято обвинять Мельникова и Леонидова. Но между ними есть существенная разница. Леонидов — честный человек <…> Другое дело — Мельников, в нём не чувствуется искренности. Он талантливый человек, но в нём нет настоящей любви к своему искусству."

Бывший конструктивист Моисей Яковлевич Гинзбург, так же участвовавший в конкурсе "Зелёный город", в 1943 году высказался так:

"Большая часть спроектированных и реализованных работ Мельникова представляет собой оригинальные предложения, однако всегда с известным налётом трюкачества."

К. С. Мельников в 1930-е годы.

Как писал позже сам Мельников, "мне так казалось, весь мир лежит у моих ног, заказы в Париже, заказы в Москве… и вдруг всё это рассеялось как дым. Свержение, отлучение, забвение, но может, всё это и было дымом, ничего не значащим и совсем ненужным".

И пришлось архитектору с мировым именем зарабатывать себе на жизнь печным делом, с которым он, как крестьянский сын, был хорошо знаком. А ещё он писал портреты на заказ. Дочь Мельникова Людмила в 1936 году вышла замуж и уехала. А вот сын Виктор жил с родителями в доме-местерской. Понятное дело, что от ритуала торжественного отхода ко сну в это неспокойное время пришлось отказаться.

23 июля 1941 года во время бомбардировки Москвы немецкой авиацией одна из бомб упала недалеко от дома Мельникова. Взрывной волной было повреждено оригинальное остекление. Чуть позже пришлось избавиться от кроватей-пьедесталов. А когда после войны Мельников-младший обзавёлся семьёй, потребовалось переделать комнаты дома в Кривоарбатском переулке, чтобы в нём без проблем могли жить две семьи. Ведь изначально архитектор из 250 квадратных метров полезной площади особняка отводил жене и детям лишь по четыре квадратных метра, а львиную долю предназначал под собственную мастерскую. Так что Константину Степановичу пришлось отказаться от своих былых идей и собственными руками сломать то, что он когда-то так тщательно продумал и выстроил. Но семья была важнее.

Константин Степанович Мельников с сыном Виктором.