Названия. Боль моя.

Раньше я говорила, что только придумывание аннотаций несёт мне больше проблем, чем названия, но с аннотациями я все-таки подучилась справляться за последние лет пару, а названия остаются геморроем величиной с ботинок.

Иногда они приходят сами, еще до того, как начался начинаться сам текст, приходят мгновенно и навсегда. Так было с романами «Магия тени» и «Хмурь»: в голове болталось только очень общее, невнятное представление о том, что это может быть за текст – и рядом с ним сияло готовое название, которое не могло быть иным. 

Так же бывает с некоторыми рассказами, только для них название если появляется само – исключительно в момент, когда история более-менее сформирована в голове. Так было с «Если я не дойду», «Где твои корни, древ-ний?», «Мастерица забытого мира», «Волховы внуцы», «Недоперечеловек», «Не-на-ви». 

И вот я вижу, что названия, которые пришли ко мне силой вещей – хорошие, интересные, они лучше тех, которые из другого варианта, ну потому что в другом варианте они ко мне просто не приходят. Я могу биться об дверь головой или смотреть в потолок, выходя за пределы разума и временами думая, что мне проще написать еще одну историю, чем найти название для этой. Можебой, название моего первого опубликованного романа, «Магия дружбы» – это вообще был стёб, локальный мем про дружбомагичные шутки, которые на самом деле были очень недобрыми, и я дала это название роману в качестве рабочего – ну просто там с героями тоже вечно происходит что-нибудь «дружбомагичное», на лицо ужасное. Уже потом я придумала название «Неизлечимые», но оно волей издательства стало названием цикла, а не романа, он так и пошел жить «Магией дружбы», а я пошла вежливо улыбаться шуткам про поней.

Мне вот просто интересно: существуют же на свете люди, которые как-то осознанно и легко генерируют названия, да? И эти названия потом классно дают представление о том, что у произведения внутри? Вот как они это делают и как можно научиться такому сильному колдунству?