Интервью с персонажем

1. Расскажи о себе. Читатели знают тебя уже пришедшим в программу «В эту минуту», но ты же и раньше где-то жил и работал?

— Ну, особо рассказывать нечего. Появился на свет 35 лет назад в преславном граде Казани, в семье татарской интеллигенции. Есть трое братьев, я старший. Такое бывает, знаешь ли, в Татарстане многодетные семьи не редкость даже среди преподавательской братии. Закончил я Приволжский федеральный университет, как ни странно, по специальности «тележурналистика». А потом всё по классике: начинал с кабельного, потом перешёл на ТНВ, в «Новости Татарстана», довольно быстро начал работать по политике.

2. И что же тебя сподвигло бросить неплохую по меркам республики работу и поехать штурмовать Москву?

— То же, что и всех: жажда славы, денег и признания. Согласись, даже если бы я работал непосредственно с самыми верхами в Казани, кто бы знал моё имя за пределами Татарстана? Да никто. Да и в самом Татарстане не все. А я хотел всенародной известности, как Кондратьев, как Поддубный, как Зейналова. Поэтому взвесил все «за и «против» и поехал в столицу.

3. И как сложилось в первопрестольной?

— Поначалу хреново. Я здесь был таким же гастарбайтером, как и сами доблестные повелители асфальтоукладчиков. Никому из теленачальников не было интересно, что у себя в Казани я работал практически на министерском уровне. Разговор был простой: «Ну так езжай обратно и продолжай работать с министерствами, а здесь и без тебя желающих вагон и тележка». И они были правы. Но я всё равно решил остаться и пытаться снова и снова, мне гордость не позволяла вернуться как побитая собака. В итоге я кое-как устроился в «Экран-5», кабельное недоразумение на юге Москвы, освещал такие циклопические темы, как открытие детской площадки или концерт районного общества слепых.

4. И как ты с таким бэкграундом смог прорваться на федеральный канал?

— Однажды в район приезжал мэр, открывал новую поликлинику. Я каким-то чудом сделал хороший даже по федеральным меркам сюжет, и меня заметили в пресс-службе мэрии. Потом мне позвонили уже с канала и пригласили на собеседование, канал-то частью под правительством Москвы. Меня взяли, в конце концов, у меня было и образование, и опыт работы. Но поначалу был какой-то день сурка: никто меня сразу на серьёзные темы не ставил, я катался по рейдам с ментами, травил крыс в подвалах, освещал всякие аварии, коммунальные и автомобильные, а ещё чаще был «подносчиком патронов», выезжая на записи синхронов и подсъёмки для других корреспондентов. Ну и во время мусульманских праздников меня всё время вытаскивали к мечети, она у нас рядом с каналом, делать материалы о Курбан-байраме, Рамадане и прочем. Я был единственным мусульманином на весь отдел.

5. Но сейчас ты атеист.

— Да. У меня произошла серьёзная смена парадигмы. Настолько серьёзная, что всё, что было в моём прошлом, пришлось навсегда оставить там. Родители и братья мне этого так и не простили, как и девушка, с которой я встречался, Язгуль. Она тоже работала на канале, титровальщицей, тоже исповедовала ислам. Но... в общем, надеюсь, у них всех всё хорошо.

6. А что произошло, если не секрет?

— Да не секрет... (вздыхает). Я по ротации должен был ехать в Сирию, в командировку, военкоров не хватало, отправляли всех мужиков по очереди. Я там завис на три недели, причём в Латакии, где была наша база, пробыл отсилы пять дней. А потом Дэйр-эз-Зор... (снова вздыхает и долго молчит). Там... я понимаю, что всё это звучит как вульгарная паранормальщина, но там произошло нечто. Я столкнулся с очень странным... явлением. Про себя я называю его «демиург», потому что человеческий мозг всему присваивает названия, чтобы не поехать кукухой, а я ведь почти поехал. Мало того, что там выжженная пустыня, жарища, солнце шпарит как не в себя, постоянная опасность быть обстрелянным или подорваться на мине... так ещё и голос из-под земли.

7. Может, ты всё-таки поехал кукухой? Тепловой удар?

— И это мне говорит автор, который меня и придумал! (издевательский смех, похожий на карканье). Нет, там что-то было. Что-то, что исполнило мои потаённые мечты, взамен отобрав всю прошлую жизнь. Отобрав по-настоящему, я после того, как пришёл в себя, физически не мог себя заставить даже смс написать родным, а Коран отдал «на память» генералу, который нас курировал в Сирии. Он так и не понял, что я просто избавился от этой книги.

8. И ты получил, что хотел?

— Получил. Что хотел. Но не так, как хотел.

9. То есть?

— Я хотел, чтобы меня любили девушки — теперь я инкуб, который не может существовать без физической любви. Я никогда не смогу дать жизнь ребёнку, потому что я уже не совсем человек, а генетика, мнится мне, такого не прощает. Да, я достиг славы и известности, меня награждал орденом президент. Я получаю достаточно, чтобы не думать о том, сколько я получаю. Плюс зачем-то меня «одарили» властью над огнём, он не причиняет мне вреда. Я этого не просил, видимо, «в нагрузку». Ну, и возможности эти не бесконечны...

10. Наверное, сейчас уже пойдут спойлеры?

— Да, точняк. Всегда важно вовремя остановиться (фыркает, изображая смех).

11. Последний вопрос: ты бы хотел вернуть всё, как было до поездки в Сирию?

— Нет. Никогда не спорь с Судьбой, она всегда тебя переиграет, потому что ты далеко не первый, кто бросал ей вызов. Как там в фильме?..

«Смерть желаний, годы и невзгоды —
С каждым днем все непосильней кладь,
Что тебе назначено природой
Надо благодарно принимать.»

А что мне ещё остаётся?

Внезапно в интервью вмешивается прототип Данияра, комментатор-международник Ильдар Шамсутдинов.

— Никакого отношения ко мне этот позёр не имеет!