Флешмоб "Фрагменты из неопубликованного"

Флэшмоб от Хелен Визард (https://author.today/post/350786) «Фрагменты из неопубликованного».

«Пистолет и клинок» — предстоящий приквел к циклу «Пламя Дейдры» (один из нескольких запланированных). Знакомство Марты Доннер и Патрика Телфрина, обучение Марты как фехтовальщика и стрелка... и нуарная история, в которую герои оказываются втянуты на мрачных улицах Димбольда, города, в который собираются беглые преступники и отбросы со всего континента. Тайны прошлого преследуют Патрика. Настало время встретить их лицом к лицу.

Этот мужчина встретился Марте, когда ее жизнь пошла совсем наперекосяк.

День тогда не заладился с самого утра. Даже с ночи, скорее. Снились кошмары — глухие и душные, давящие, не отпускавшие ни на час. Приходилось несколько раз вскакивать с постели и хвататься за бутылку с водой, стоящую на подоконнике, набранную с вечера. Бутылка была от вина, предварительно выпитого соседкой снизу, и тщательно после помытая Мартой. Она прикладывалась к горлышку, открутив дубовую пробку, жадно пила, после чего падала обратно на прохудившийся матрас, скрипящий пружинами. Ночная рубашка пропотела, и она стянула ее, зашвырнув в дальний угол. Опрокинулась обратно в сны — и оказалась в кольце сжимающегося пламени, а из притаившейся за стеной огня темноты проступали хохочущие демонические лица.

Девушка просыпалась тяжело, с давящей больной головой, как если бы сама пила вино, а не воду. За окнами, разгораясь над черепичными крышами, занимался серый рассвет. Марта тревожно открыла глаза, метнулась к мутному слюдяному окну, стеклянных в этом доходном доме не ставили, и приоткрыла его, выглядывая в получившуюся щель. Начинался очередной пасмурный день. Башни баронских резиденций позолотил пробившийся сквозь тучи солнечный луч, немедленно скрывшийся. Пахло близким дождем, и Марта зябко передернула плечами, чувствуя, как покрывается мурашками кожа.

Утренний колокол уже отзвонил — около часа назад, поднимая уличных торговцев и собирая ремесленников в мастерские. Марта тогда как раз ворочалась в мутном полусне, тревожно вздыхая, касаясь побеленной стены. Колокола звонили раз в несколько часов, отмеряя ритм жизни города. Девушка пожалела, что до сих пор не получилось скопить на механический будильник, наподобие тех, которые имеются в домах знатных господ — получилось бы отслеживать время точнее, видеть, куда оно уходит. Почему-то очень хотелось. Но пришлось бы откладывать деньги полгода, а ей и без того их едва хватало на арендную плату и на то, чтобы высылать матери, живущей у сестры в пригороде. 

В десять утра колокола зазвонят снова — тогда Марта обычно и вставала, чтобы не залеживаться до полудня. Смена в заведении герра Штроффа, где она работала, начиналась в два часа дня. Тянулась обычно до двух ночи, а порой и до самого утра, если ночные гуляки задерживались. Тогда Марта приходила домой на рассвете, двигаясь сонно и медленно, встречая на лестничной площадке фрау Гульден, основательно пьющую вдову, живущую снизу, спускающуюся за прилавок продуктовой лавки. Фрау Гульден приветствовала ее тепло, причитала и охала над непростой долей девицы Доннер. Разминувшись с ней, девушка поднималась к себе и спала до полудня. К счастью, накануне публика разошлась рано.

Марта прошла в дальний угол снимаемого ей чердака, служивший заместо кухни и ванной сразу, повернула кран проржавевшего умывальника, помнившего, наверно, еще войну, устроенную принцем Кеганом Аматрисом, и умылась холодной, заставившей снова вздрогнуть водой. Набрала ее деревянным ковшом в ведро, торопливо обмылась в медном тазу, жесткой мочалкой натирая кожу. Обтеревшись рваным полотенцем, натянула нижнее белье, сорочку, платье — одно из двух лучших имевшихся у нее, обоих предназначенных для выхода в таверну, в которой она работала официанткой. Тщательно расчесала темные волосы гребнем, изучая отражение в зеркале. Подвыпившие завсегдатаи таверны называли ее красивой, но Марта не слишком верила в это.

И не видела в своей красоте, даже если допустить ее наличие, никаких положительных сторон.

Сироте и бесприданнице хорошего жениха все равно не найти.

В ножны, надетые на бедро, скользнул длинный кинжал, немедленно спрятанный подолом платья. В немногочисленные свободные часы она училась им орудовать, делая выпады в пустоте, кружась по комнате, представляя будто танцует. На здешних улицах — куда лучшее вложение средств, нежели будильник, пусть и пришлось жертвовать выходными ради дополнительных смен.

До работы оставалось много времени, но сидеть дома совсем не хотелось. Вдруг еще разморит, и снова уснешь. Да и делать все равно нечего, книги прочитаны, а новые она еще не успела одолжить в книжной лавке. Марта позавтракала бутербродами с тонко нарезанными ломтями холодного куриного филе, заперла чердак, служивший ей квартирой, и по запылившейся лестнице, глядя на изрисованные углем и мелом, покрытые непристойными надписями стены, спустилась на улицу.

Утренний город оглушил ее суетой. Конные и пешие толклись на вымощенных брусчаткой улицах, народ толпился возле лотков с разложенными на них овощами и рыбой. Тяжело скрипели колесами груженные тюками с зерном и тяжелыми ящиками телеги, кудахтали высунувшиеся из ближайшей подворотни куры, заливисто лаял сидевший на цепи возле кожевенной лавки пес. На свежем воздухе голове сделалось немного попроще, Марта задышала часто и быстро, наблюдая, как мельтешит и кружится вокруг нее в своем непрестанном движении жизнь.

Доходные дома в три, четыре и пять этажей тянулись плотными рядами, вставая стена к стене и заключая извилистые улицы в ущелья. Щерились горгульи, распахнувшие крылья на карнизах, крутились по ветру флюгера. Предлагал купить свежие новости разносчик газет, не менее рьяно зазывал к лавке своего хозяина мальчишка, работающий на бакалейщика. Мимо Марты пронеслась запряженная четверкой лошадей карета, украшенная гербом одной из благородных фамилий, правящих городом. Дама в фиолетовой шляпке с вуалью с легким любопытством выглянула из окна экипажа.

Потянуло к реке — прогуляться вдоль набережной, любуясь нарядными фасадами, украшенными лепниной, и посмотреть, как быстро катятся темные воды, колеблясь волнами. Марта свернула в один из переулков, ведущих к Ренару, притоку многоводной Тейлы, по берегам которой и раскинулся город. Дома стояли совсем рядом друг к другу, образуя между собой косой проход шириной не более четырех футов и оставляя от неба лишь узкую полоску над головой. Девушка шла аккуратно, стараясь не вляпаться сапожками в разлитые по мостовой нечистоты — канализация, не иначе, опять засорилась, и жители сливали помои прямо в окно. От неприятного запаха сделалось трудно дышать, и Марта свернула в еще один переулок, попавшийся случайно на очередном перекрестке. Именно тут ее и поджидала уличная банда.

— Задирай юбку, красотка, и раздвигай ноги, — послышался сзади несколько визгливый голос.

"Видимо выследили с перекрестка и увязались следом". Марта развернулась на каблуках, мысленно ругая себя, что не двинулась более оживленной улицей. Для всевозможной швали час неподходящий — они обычно как раз заваливаются спать, нагулявшись всю ночь, и только потому она отступила от обычной предосторожности. Больно хотелось быстрее к реке, не тратить лишнее время.

Трое парней стояли в паре десятков футов от Марты. Кожаные куртки, металлические браслеты и цепочки, сапоги по колено, длинные кинжалы и палаши в ножнах. Пистолетов на виду нет — уже хорошо, торопливо оценила она взглядом. Повыше приподняла подбородок, постаравшись придать себе уверенный вид.

— Отвалите по-хорошему, господа, — Марта надеялась, что говорит небрежно.

— Мы еще даже толком не подваливали, — ощерился заводила, с выбритыми висками и густой щетиной, — а ты уже отшиваешь?

— Я, — дышать ровно, смотреть уверенно, распрямить спину, — кузина Йохана Грейсмера, который правая рука Злого Лоренца, владеющего улицами от Пятой Водокачки до Колмановских Складов. Приехала в город недавно, но прекрасно осведомлена, моего доброго кузена уважают и ценят. Не стоит меня задевать, иначе ваши кишки окажутся обмотанными на фонарных столбах.

— Злой Лоренц? Так ему месяц назад перерезали горло.

— Да, — нахмурился, припоминая стоящий рядом с заводилой худой и рябой парень, — у них потом резня началась, кому владеть бандой, так Йохан, говорят, то ли на дно залег, то ли вообще свалил из Димбольда. Его уж точно две недели не видывали, а Рыжий Карл, он у них теперь главный, сказал, если подонка найдут, сразу пусть к нему приводят. Ну или приносят, в разделанном виде. Если ты его кузина, плохие твои дела, подруга.

Паршиво. Надо было слушать внимательно, что на рынке болтают. Ни Йохана, ни Карла с Лоренцом, ни их приятелей она не знала вовсе. Просто прислушивалась к разговорам. Решила соврать снова — вдруг поможет.

— С Рыжим Карлом мы тоже дружны. Я его близкая подруга, назовем это так.

— Да ладно. С ним моя сестра спит, не рассказывай сказки.

Заводила приблизился, ощерившись, вертя на выставленной руке кинжал, пожирая голодным взглядом — и Марта полоснула его по запястью выхваченным из прорези в кармане платья клинком. Ударила каблуком по колену, успела отстраненно проследить, как он со стоном и ругательством пошатнулся — и бросилась бежать что есть сил. Ее попытались задержать, схватили сзади за локоть — еще один тип, вырвавшийся из-за плеча своего главаря. Марта рывком развернулась, увидела совсем рядом заросшее злое лицо, глянула в пронизанные кровавыми прожилками выпученные глаза и вонзила нож прямо в плечо. Вырвала окровавленное лезвие, слушая крик; оттолкнула левой рукой раненого бандита прямиком к подоспевшим товарищам и наконец кинулась прочь по проулку.