Дикая литература: Минутка славы

Алаверды драг прер ечу Лёше Евтушенко, а точнее - вот этому его недавнему посту.

Широко известна история про то, как Вигго Мортенсен сломал палец на ноге - и в итоге сыграл настолько убедительно, что этот дубль вошёл в фильм даже без традиционного Джексоновского "Ещё один, последний, на удачу!"

Меньше народу знает подробности. А именно: Вигго отыграл весь съёмочный день со свежим переломом, и только по окончании сдался врачам. Я намеренно выбрал этот длинный ролик - там в двух местах заметно, как Мортенсен слегка прихрамывает на правую, потому что ставит ногу на пятку. 

Это всё к тому, что зрителю абсолютно не обязательно знать, какой кровью и болью далась актёру роль. Он получает готовое - яркую и убедительную игру. 

***

В славном городе Твери была во времена оны - надеюсь, есть и нынче, но я просто не в курсе - добрая традиция. А именно: проводить по весне межвузовский ежегодный фестиваль под невероятно оригинальным названием "Студенческая весна". Химико-биолого-географический факультет ТвГУ всегда славился широтой размаха. И в 1990 годе мы вместо традиционного капустника отыграли двухчасовой спектакль. По авторскому сценарию, под режиссурой Игоря Елагина - он прекрасно сумел за неполные два месяца застроить чайников-студентов и научить их если не играть, то хотя бы понимать, что нужно делать, а чего не нужно.
И на премьере мы поставили зал на уши - нас буквально на руках носили. Даже руководство Тверского областного театра потом закидывало удочки на десять спектаклей у них, но что-то там не сложилось. Скорее всего потому, что сессия уже была на носу, а по осени самого Елагина из Москвы не вытащили...
Не суть.
У меня там была одна сценическая роль (человек, в прошлой жизни бывший быком) и одна - за сценой (Глас Божий). Причём в сценической я должен был петь под гитару на зал песню "Не сыпь мне соль на рану", изображая муки грешника в аду, но так, чтобы прорезались в пении бычьи нотки. Реветь, короче, бугаём живота решаемым. А вокруг прыгали черти, посыпая меня рисом из большой коробки с надписью "Сiль" и кидая на экс-бугая клочки ваты, пропитанной нитроглицерином - эдакие адские огни. Химики наши расстарались.
А за день до премьеры - в лесу, на шашлыках, будучи изрядно под банкой, - я резал мясо на весу в руке. Ну и разрезал - вместе с подушкой большого пальца, до кости.
Левая рука.
Большой палец.
Через день мне играть на гитаре вживую.
Елагин всё ругался на прогонах - дескать, не верю, блин, в твои адские муки! Хоть я, блин, не Станиславский, дак и ты, блин, не Качалов! На премьере я такие муки изобразил, не напрягаясь, что Игорь, сидевший в партере, просиял и показал оба больших пальца. А когда под финал сцены одна из чертовок уронила мне непрогоревшую вату за шиворот - такой рёв выдал, что народ из ближних рядов благоговейно пригнулся в креслах.
Однако голос я фактически сорвал. И всё бы ничего, но через полчаса его кровь из носу требовалось поставить на место. Потому что Глас Божий, ага. И никто текста не знает, а главное - некому его читать. Ну некому, и некогда искать замену.
Сперва я пытался найти чай и/или молоко. Хрен там, откуда.
Похлебал воды. Вотще.
И тут на батарее обнаружил забытую кем-то бутылку пива. Обычного "Жигулёвского". Нагретую до температуры батареи, а они в ДК были ещё очень даже, даром, что весна.
Теперь я точно знаю три вещи.
1. Бог где-то есть. Или хотя бы ангелы. Это кто-то из них забыл ту бутылку.
2. Горячее "Жигулёвское" Калининского пивзавода (сегодня - "Афанасий") давало фонтан не слабее советского шампанского.
3. Горячее "Жигулёвское" прекрасно возвращает сорванный голос. Мне, во всяком разе, вернуло так, что я даже после спектакля не хрипел.

*****

Какое это всё имеет отношение к литературе? Не поверите - самое непосредственное. Читателю, как и зрителю, абсолютно по барабану, какими трудами и лишениями создаётся книга. Ему важно, чтобы она была интересной и увлекательной. А кровь сердца, больная печень, сломанные пальцы и муки творчества... Это всё для него остаётся за кадром. И не стоит закадровые проблемы вытаскивать на всеобщее обозрение.

Книга от этого ни лучше, ни хуже не станет.