Мегаполис

Колоссальная занятость, смещение естественных биологических ритмов в сторону ночного образа жизни…  А еще важная тема для мегаполиса — честолюбие. Такая вечная история молодого Растиньяка, который делает карьеру, оправдывая свою жесткость «правилами игры», в результате чего его мир начинает делиться на внешний и внутренний. Первый полностью подчинен успеху. Во втором недостаток любви и тепла.

Большие города принято ругать: и пыльно там, и шумно, и сплошные локти в вагоне метро, и никакой духовности. Тем не менее люди приезжают сюда жить, полные надежд и планов. Здесь находят место лидеры и маргиналы всех мастей; они динамично меняются местами, и вообще все меняется с головокружительной скоростью. Эта скорость и плотность одновременно изматывают и дают чувство безопасности. Как езда на велосипеде: если быстро едешь, невозможно упасть.

Большой город жесток и безжалостен, есть и другая сторона медали: он дает много возможностей для смягчения боли. Все заменяемо, всего большое разнообразие. Каким бы человек ни был, с любыми проблемами и странностями, он может найти и единомышленников, и свой способ активности. Проблема, конечно, не решается. Но смягчать, размывать боль — свойство большого города.

Я представляю себе большую ярмарку, где человек может найти что угодно: и старинное кружево, и сливной бачок с дистанционным управлением, и парикмахера, способного подстричь домашнего хомяка. Можно всю жизнь так пробродить между рядами, переключаясь с  одного дива на другое, слушая зазывал, залипая на каждое предложение, но так и не определить, что нужно тебе самому. Что-то выбирая, мы от чего-то отказываемся. Жителям мегаполиса приходится отказываться постоянно: фильтровать контакты с людьми, предложения, информацию. Слишком сильно разогнавшись, можно вылететь в кювет через нервный срыв, уйти в дауншифтинг, заработать профвыгорание.

Как правило, пока есть силы и здоровье, мы фоновую тревогу почти не замечаем. Ну, бывает, поскандалим без веской причины. Но если адаптировать, встроить тревогу как постоянный фактор не удается, ресурса ее удерживать не хватает, начинаются депрессии и срывы уже похуже спонтанного скандала.

«Утро добрым не бывает» — это не про похмелье. Это про утро в мегаполисе. Будильники, которые прыгают, летают и визжат так, что просыпаются соседи, — его изобретение: нет сил из-под одеяла выпрыгивать в бесконечные обязательства и снова бежать, бежать…

Меняется представление об успехе: это уже не деньги. Это не вставать по будильнику, не отдавать все время работе, не ехать на работу в час пик… Мегаполис дает возможность любого течения времени, но если человек сам способен его организовать. Мегаполис не ищет любви. Для нее нужно время и другой подход к жизни. Любовь — это судьба. Она может быть горькой, несчастной. В мегаполисе же с его большим выбором цена страдания невелика. «Уметь жить» означает жить комфортно. Успешный брак — такой же проект, как и успешная карьера.

Люди вовлечены в ход жизни, вырванный из естественных ритмов. Они живут уже не сезонно, как деревенские, и даже не по ситуации, а в планах и проектах: «за водят» или «не заводят» детей, «проектируют» им среду обитания, предельно рационализируют свою жизнь, сам смысл которой заключается в поддержании ее особого статуса — типичный случай — супружеские отношения «под проект». Проект закончился — закончилась и «любовь». Предельное выражение ситуации, зачастую одно из самых болезненных, — развод после того, как выросший ребенок создал собственный проект под названием «молодая семья».

Мерило — «успех». Жители мегаполиса не счастливые, талантливые или великие, они «успешные». То есть успевают все быстренько прокрутить так, чтобы нигде особенно ничего не потерять - формализовать всю свою жизнь, убедиться, что все ему подвластно и управляемо. Мегаполис дает такую иллюзию технологичности, управляемости жизни. 

Идеальный житель мегаполиса — это подросток. Гибкий, энергичный потребитель в кедах, наушниках и амбициях. Это отложенное взросление, мегаполис заинтересован, чтобы никто не взрослел как можно дольше. Мегаполису все равно, он живет по своим законам. Рыночным. Он продаст возможность снизить любую боль, предоставит группу или создаст дополнительную профессию под любую проблему. Мегаполис употребляет людей, вписывая их в свою систему. Но если человек взрослеет, становится личностью, он может сам использовать мегаполис со всеми его плюсами и минусами, построив свою собственную жизнь.

Тонус, яркость, скорость, поверхностные связи, невыносимая легкость бытия… Подростковое мировоззрение. Останавливаться нельзя. Любое глубокое переживание — это смена ритма, угроза движению. Может, поэтому в мегаполисе есть несколько искусственный культ позитива: «успешный» человек пьет с утра апельсиновый сок, занимается йогой, много улыбается, медитирует, чтобы не чувствовать боли, любит котиков и популярную психологию.Мы стремимся не к нормальному — мы стремимся к «самому лучшему».

В большом городе легко раствориться. Он размывает границы, объединяет в группы, предоставляет поддержку и лишает уникальности. И значит, нужно искать и создавать свой город. 

Как у Вероники Долиной: «Ничего не помню больше — // Нет и не было покоя, // Нет и не было покоя, // Детство билось о края. // — Няня, что это такое? // — Няня, что это такое? // — Детка, что ж это такое? // Это Сретенка твоя».

Если мыслить не социологически, а в категориях единственной, несовершенной, но своей человеческой жизни, то нет проблемы большого города. Есть проблема наших отношений с ним. А раз так, то мы уже не беспомощны, не бессильны. Достаточно допустить, что адаптация к этой многослойной огромной среде — это авторский проект: «Моя жизнь в мегаполисе». Ах, сколько можно всего придумать, чтобы помочь себе и другим  в этом проекте!