Флешмоб. Военные люди

- Веселимся, веселимся, а ведь сегодня не просто день, - вдруг сказал Хагер Ирнансон. – Ну, меня там не было, в отличие от вас, но, сколько хороших людей жизнь отдало, чтобы мы могли сегодня вот так вот сидеть за одним столом. И главное – чтобы мы всегда так сидели, вместе, а не воевали друг с другом!

Он первый встал, другим тоже ничего объяснять не пришлось. Мы не говорили громких слов, а просто молчали минуту и молча выпили. За всех павших. 

Вечером гости попрощались и ушли. Старейшина действительно был очень рад принять у себя в доме таких гостей и согласился на строительство аэродрома еще до того, как Ирина заговорила о плате. Потом уже я узнал о том, что он подумал первым делом о том, что работа может задержать в ауле молодежь. И ведь тоже дело.

Когда окончательно стемнело, мы с Перепёлкой поднялись на высокое место. «Изгнанник» висел в воздухе, освещенный всеми огнями, стволы орудий были развернуты на правый борт и задраны к темному безоблачному небу. В ауле все были предупреждены, многие вышли на улицу, чтобы хотя бы отдаленно увидеть то, что творилось над океаном год назад.

Залп орудий «Изгнанника» оглушительным эхом загрохотал сред гор. Взлетели красные ракеты, застрекотали зенитные пулеметы и потянулись в небо линии трассеров. Сельские собаки дружно взвыли от страха, перепуганные птицы бросились лететь куда подальше, а в чьем-то дворе разорался петух.

«Изгнанник» дал второй залп. Перепёлка взяла меня за руку, я взглянул на неё и увидел, что она плачет, глядя на «Изгнанник». Мне не надо было объяснять, что она видит среди линий трассеров, и что вспоминает…

После третьего залпа наступила звенящая тишина. Собаки замолчали, устыдившись своего страха, успокоился петух, но люди еще долго стояли снаружи домов. Я заметил, что многие смотрели в мою сторону. Потом мне говорили, что даже не представляли, как это страшно, когда стреляет такой корабль, а я лишь грустно улыбался – «Изгнанник», разумеется, салютовал в честь всех погибших в битве холостыми зарядами.

Я обнял Перепёлку и погладил её по волосам.

- Мы ведь лишь вдвоем остались из тех, кто тогда построился на плацу… вечность назад…

- Да, - тихо ответил я.

- Давай… пролетим по тем местам… навестим наших…

- Давай…

- Нам ведь ни карты не нужны, ни штурманы… я и через сто лет от Канала до побережья с закрытыми глазами пролечу…

Я просто стоял рядом, молчал и давал ей выговориться. «Изгнанник» ушел, а мы вернулись домой, успокоили испугавшихся девочек, наконец, уложили их спать, а потом ушли сидеть на скамейке перед домом, смотреть на яркие звезды и разговаривать. Мы обсуждали то, что прямо недалеко от нашего дома пройдет трасса через полмира, будут летать самолеты, возить пассажиров, письма и открытки. И мир станет совсем другим. И жить в нем тем, кто и не представляет, как это страшно, когда стреляет тяжелый военный корабль, а с неба заходят штурмовики.