Про зловещий портрет

Наткнулась случайно на флешмоб о картинах в произведениях и не шмогла пройти мимо. Их есть у меня!

Вернее, речь идет об одной единственной картине в рассказе "Сказка о Белой королеве". Текст этот довольно старый, много где побывал и засветился, а я все жду, когда придет кто-то суровый и сурово так меня попеняет портретом Дориана Грея.  

Твой портрет он писал месяц. Дважды в неделю, ровно в полдень, Глай уходил и возвращался лишь под вечер. Я изо всех сил убеждала себя, что только лучший художник достоин запечатлеть лик королевы. Но все мои внутренние доводы разбивались; шурша, рассыпались призрачным зеркалом, стоило мне взглянуть в любимое лицо. Освещенное радостью и нетерпением в утро назначенного дня и угрюмое, потерянное вечером. А потом, ночами, закусив подушку, чтобы не закричать, я вслушивалась, как Глай меряет беспокойными шагами студию за стеной.

Конечно, между вами не могло быть ничего предосудительного, в конце концов ты наверняка была окружена фрейлинами и вряд ли стала бы жертвовать королем и собственной репутацией. Но я всегда полагала, что измена — это не просто нежные слова и украденные поцелуи. Настоящая измена всегда в душе и этим страшна.

И в один прекрасный день, когда я случайно наткнулась на спрятанную копию монаршего портрета в дальнем углу студии, Белая королева стала для меня Черной.

Забавно, но эта картина в последующую зиму стала мне почти единственным собеседником. Глай ушел в себя и больше напоминал тень. На все мои осторожные вопросы отвечал, что много работает и отчаянно устает. И вправду, большее время он проводил вне дома, выполняя крупный заказ по росписи загородной часовни. А я, отчего-то уверенная, что у всех тамошних ангелов будет твое лицо, перестала приставать к мужу. Кажется, он этого даже не заметил.

В отсутствие Глая я пробиралась в студию, отбрасывала плед, накрывающий портрет, и разговаривала с тобой. Рассказывала, как, оказывается, горько мерзнуть от холода, который идет из сердца; спрашивала, думаешь ли ты обо мне хоть иногда; просила сделать что-нибудь, ведь ты же почти всесильна! Но милое знакомое лицо по-прежнему излучало покой и нежность, и я несколько раз с трудом сдерживалась, чтобы не изрезать холст. Крест-накрест, почти с Божьего благословения перечеркивая задумчивую улыбку.

Заодно, пользуясь случаем, обложку поменяла.