Все совпадения – случайны!

Эпиграф 1.

— Знаешь, в 1263 году, в Барселоне известный иудейский философ Нахманидес был вызван на диспут неким высокопоставленным церковным чиновником, который потребовал, чтобы Нахманидес ответил на обвинения против иудаизма. 

Эпиграф 2.

— Если бы сейчас была дискуссия, – начала женщина, волнуясь и загораясь румянцем, – я бы доказала Петру Александровичу...

— Виноват, вы не сию минуту хотите открыть эту дискуссию? – вежливо спросил Филипп Филиппович.

Эпиграф 3.

Однажды один очень мудрый человек… ничего не сказал. Времена были опасные, да и собеседники ненадежные.

***

Моисей бен Нахман, он же Рамбан, он же Нахманидес, был ведущим средневековым еврейским ученым, сефардским раввином, философом, врачом, каббалистом и комментатором Библии. Главным раввином Барселоны, а затем, и всей Каталонии.

Почти до 70-ти лет он вел размеренную, безмятежную, «академическую» жизнь ученого, – примерно, как Иоганн Киршнер в моем романе. Писал книги на философско-религиозные темы, разрабатывал учение каббалы и Ветхого Завета…  Пока вдруг не получил «вызов на дуэль», – то есть, на диспут, – от одного видного доминиканского монаха. 

Монах этот прочитал его трактат о Мессии и Христе, и был сильно возмущен тем, что автор представляет Мессию не с позиции христианской – правильной – веры, а с позиций неправильной, иудейской.

Конечно, с высоты своего авторитета и своих лет, Нахманидес мог просто послать доминиканца по адресу, который и тогда наверняка был хорошо известен. Но, во-первых, ученый был слишком хорошо воспитан для этого, а во-вторых, монахи, видимо предполагавшие такую возможность, решили сделать свой вызов более весомым, и?… Правильно! Обратились за поддержкой к королю, Якову Первому, Арагонскому. Который подтвердил их вызов, и более того, решил сам быть судьей на этом поединке.

А главу государства уже не пошлешь так далеко. Времена были небезопасные, а закон об оскорблении величества – или одна из его разновидностей – тогда тоже уже существовал.  Пришлось диспутировать.

Но Нахманидес был человеком не только умным, но и смелым. В брошюре, которую он выпустил об этом диспуте, он пишет: 

«Я сказал им: «Я не хочу диспутировать с вами, если не смогу говорить свободно, как и вы, обо всем, что касается диспута. Я знаю, как говорить этично, но это будет так, как я хочу». И все дали мне разрешение говорить, как хочу. И сам король велел мне говорить, как хочу».

То есть, в течение тех 4-х дней, пока продолжался диспут, и в пределах королевского дворца, где он проходил, в Барселоне торжествовала свобода слова.

Формально итог диспута остался не ясен. Потому что, с одной стороны, король не признал победы Нахманидеса, но с другой высказал свое восхищение: «Пусть диспут будет приостановлен, ибо я не видел ни одного человека, который был бы неправ и при этом аргументировал бы все так хорошо, как это сделал ты».

С одной стороны, приказал сжечь его брошюру о диспуте, а с другой, выдал ему денежный приз.

Для Нахманидеса все закончилось сравнительно благополучно – по настоянию его противников, его всего лишь выслали из Арагона. 

Ну, и вернемся к заголовку. Если вам что-то показалось… То вам показалось!